Никогда_не...

Танич Таня

— Та конечно, людина! Только ведьма через чистый огонь боится со всеми прыгать! Кому нечего скрывать, тот не откажется! — неожиданно громко и зло заявляет Катерина, которую упорный Мотя тащит мимо нас к огню.

Отлично! Всё-таки не забыла мне мои слова. И это, я считаю, лучшее завершение вечера. Теперь деваться некуда, я кругом успела напакостить — как не хуторян растлеваю, так значит, ведьмачу и хочу это скрыть, отказываясь прыгать через костёр. На долю секунды мне даже становится смешно от того, как быстро я успела заработать себе прескверную репутацию

в этом, абсолютно новом мире.

— От бабы… Все вы ведьмы! Все, йдить отсюда! Йдить, я сказал! А ты Поля, посиди со мной, теперь все одно не выкрутишься, — Гордей Архипович, закончив решать проблемы, снова раскуривает свою любимую люльку, а я смотрю, как Оляна оттаскивает Артура к костру едва ли не за шиворот, а Вэл пытается ей в этом помочь.

— От чего? От того, что прыгать не хочу? У вас же тут вольная, Гордей Архипович. Никакого принуждения. Еще ж с крепостных земель сюда бежали, чтобы дурным указам не подчиняться. Так что за странные обязанности сейчас?

— Э-э, ничего-то ты не понимаешь! То мы власть царей и барчуков не признавали, а божеские законы почитали всегда, — с удовольствием пыхнув в мою сторону крепким дымом, поясняет Гордей Архипович. — Нет над людиною никакой власти, кроме бога, и искушения, кроме черта. А теми, хто чистого огня боится, говорят, шо черт владеет. И нихто з наших тебе после такого доверять не будет. Разве шо лозинякою отходят. С крапивы. Шоб нечистого выгнать. Пищать будешь, як мыша. Але выздоровеешь. Бити будем крепко, заради твоего ж блага.

— Ч…что? — давлюсь кашлем я, и крепкий табачный дым здесь ни при чем. — Я еще закурю, вы не против?

— Против. Та хиба ты меня слухать будешь?

— Вы правы, не буду. Пока бить не начнёте, — пытаюсь пошутить я, поднося к сигарете огонёк зажигалки и на секунду закрываясь ладонью от лёгкого ночного ветерка. К черту все это мнимое послушание. Тем более, по местным понятиям, этот самый черт мной уже завладел.

— Та я сразу й понял. А давай с тобою на чистоту, Поля. Ще раз задам вопрос — только в этот раз крепко подумай перед тем, як отвечать. Ты чего сюда приехала?

Не могу сказать, что я не ждала этого, поэтому прямой и пристальный взгляд Гордея Архиповича встречаю почти без страха, а слабую дрожь в руках прячу, постукивая пальцами по сигарете.

— А вы как думаете?

— Хитришь? Заместо ответа у меня пытаешься? — несмотря на посуровевший тон, истинное настроение хозяина выдаёт неожиданно озорной взгляд, сверкающий из-под густых бровей. Кажется, ему нравится играть со мной в словесный поединок-перепалку. Что это — азартность, которую я не раз замечала за Артуром, или игра кошки с мышкой, перед тем как морально прихлопнуть? Или не морально, кто знает.

— Ну, раз вы меня подозреваете, надо хоть узнать, в чем. Чтобы понимать, водить вас за нос или уже нет смысла. Я же выкручиваться буду до последнего, сами знаете.

— От же ж вредная, — смеётся Гордей Архипович, как будто на секунду забывая, о чем мы с ним тут ведём разговор. После чего вдруг резко собирается и снова суровеет. — А я й сам не знаю,

шо думать. Як не в одном тебе подозревать начну, так в другом. Багато речей можно про тебя, Поля, подумать. И ни одной хорошей.

— Да почему! — на этом месте мне становится обидно. Ну что такого я успела сделать? Даже курить за столом начала только под конец общего застолья!

— Не знаю. Якась ты… Не наша. Ну шо тоби тут могло понадобиться? По всему видно — у нас тоби не нравится, порядки тутошние не устраивают, до коней ты равнодушна.

— Я не равнодушна! Кони у вас классные!

— Та ты шо! — в открытую насмехается он. — А хоть на одного коня сила? Он Василь — тому сразу видно, нравится. На конюшнях порався, а потом вообще здурив, на Руслана лезть собрався! Еле Оляна його отговорила.

— А вы откуда знаете? — поражённая тем, что Гордею Архипович известно о приключениях Вэла больше моего, не могу сдержать удивления я.

— А я Поля все знаю, шо у меня тут творится. Чи сомневаешься?

— Н…нет, — я снова глубоко затягиваюсь. — Просто забываю иногда.

— А от не забувай… Ну так шо, гостья с города? Ни в чому не хочешь мне сознаться?

Несколько секунд, пока смотрю в его немигающие, продолжающие меня буравить светло-синие глаза, кажутся мне вечностью.

«Чистосердечное признание смягчает наказание» — вспоминаются вдруг слова, не раз услышанные в детстве. Вот только ни разу, когда я признавалась, что нашкодила, никто не спешил отпускать меня с миром. Все равно наказывали. И если мое признание что-то там смягчало, то мне от этого было не легче.

Все равно наказывали, все равно было больно.

Поэтому вестись на эту лабуду и сознаваться я очень скоро перестала. Не делаю этого и теперь

— В чем именно, Гордей Архипович? Если обвиняете меня, давайте хоть с доказательствами.

— Так в том-то ж и дело, шо нема их! — горестно хлопает по столу хозяин, и снова бросает в мою строну хитрый взгляд. — Я грешным делом сразу подумав, шо ты шпионить до нас приехала. Явилась тут непонятно чего и промышляешь.

— Промышляю? — нервный смешок вырывается у меня из груди. — Чем именно?

— Не чем, а на кого. Подумав я, Поля, шо на ментяру, соседа нашего ты работаешь. Ну посуди сама — нияка Василю ты не невеста, Наталя, твоя подружка, думаю, й не знае, шо ты тут — а то б сама с тобой приехала, она такого шанса ни в жизнь не упустила б. Саму-одну я ее тут не сильно радий видеть, так вечно через друзей-приятелей она до меня подлащуется. С Артуром от ездила, все выслужиться хотела, шоб я отэтот бардак в ее жизни признав. Пока не сказав ей — хватит сюда таскаться, краще головой думай, перед тим, як… Та ладно, то наше с нею дело. Але одного не могу представить — шоб Наталя, хай даже с обидой на меня, та упустила возможность явиться сюда с фотокором, ще й с давнею подружкою, с цацею такою! После того як я сказав, шо ни одной толковой людини у её в жизни не було й не будет… Та разве она б такое допустила, мне обратное доказать? А ну кажи честно, Наталя знае, шо ты тут?