Никогда_не...

Танич Таня

— Не надо.

Что? Мне это послышалось? Такая себе звуковая галлюцинация, нервы шалят, или лекарства подействовали?

Но я не только слышу это — но и вижу. Очень четко вижу, как Артур открывает глаза. Под левым веком у него лопнули сосуды, от чего глаз выглядит красным, будто залитым кровью, а на правом обгоревшие ресницы смешно и странно топорщатся.

— Что — не надо? — повторяю за ним, стараясь, чтобы голос не дорожал от волнения.

— Не надо… делить. Дом. Мы и так… все решим.

— Ну… хорошо. Я думаю, ты прав.

И так решим. Обойдёмся без этого.

Чувствую, как по моим щекам текут слезы, и снова хочу вытереть глаза, особенно тот, который ужасно чешется под новой повязкой — и опять вспоминаю, что перевязанными, пекущими сквозь бинты руками, не смогу это сделать.

Ну и ладно. Пусть текут. Это не стыдно — плакать от счастья и не скрывать это.

— А ты знаешь, что скоро выезд из города?

— Да? — глядя на меня, Артур облизывает пересохшие губы, и в этот момент я надеюсь на одно — что его препараты намного сильнее, чем мои, и вместе с сознанием к нему не вернулось дикое ощущение боли, которое вызывает обожженная спина. Но, судя по его реакциям, он не против, чтобы я и дальше его развлекала, отгоняя мысли о пережитом недавно.

— Да, очень скоро. Я помню эти места, еще с детства. Сначала памятник колоску, а потом граница города. С минуты на минуту, вот-вот.

Из-под покрывала он чуть свешивает вторую руку — такую же перебинтованную, как моя, и я касаюсь ее своей, тоже в бинтах. Еле-еле. Пусть у нас не получается полноценного пожатия — это временно. Скоро все изменится. Всё пройдет, всё раны заживут. И мы будем держать друг друга за руки крепко-крепко.

— Мы никогда не вернёмся сюда, — говорит Артур, пристально глядя мне в глаза.

— Никогда не… — вообще-то, я хочу сказать «Никогда не говори никогда», но в этот самый момент мы проезжаем мимо освещённой надписи с перечеркнутым названием нашего города — так стремительно, быстро и просто, как будто не было всех этих жертв, и нервотрепки, и очень странных, часто пугающих событий.

Я умолкаю на полуслове, потому что хочу сказать так много и сразу. Ведь после всего, что случилось с нами, я могла бы составить целый список предостережений.

Никогда не возвращайся в город, где тебя не ждут.

Никогда не разговаривай с незнакомцами.

Никогда не теряй голову и не поддавайся чувствам.

Никогда не спорь и не вступай в конфликты.

Но мне плевать на эти правила. Потому что мои «никогда» совсем другие.

Никогда не обращай внимания на то, что говорят.

Никогда не бойся быть счастливой

Никогда не расставайся с тем, кто тебе дорог.

Никогда не теряй надежду.

Никогда не переставай любить жизнь.

Никогда не….

Эпилог

Запись в дневнике Кристины

«5

июля.

Я верю в закон бумеранга.

Когда всё возвращается на круги своя. Когда всё становится таким, какое есть на самом деле. Когда все хорошенькие и приличные показывают своё настоящее нутро и творят такое, от чего ты ахереваешь, как в том бумерском анекдоте: «И эти люди запрещают мне ковыряться в носу!»

Бросить бумеранг — это дать толчок и отойти. Качнуть маятник и наблюдать, сколько трупов врагов проплывет по речке. И вовремя протянуть руку, чтобы поймать бумеранг, который вернулся. А потом снова убедиться, что ты права.

Это я — хорошая. А они — говно сраное.

Я всегда даю выбор — простить или заговнить. Угадайте, что они выбирают — все, как один? И борцы за справедливость, и поборники чистоты-моральки, и всякие приезжие компашки креативщиков?

Нет, это не я пафосно отказалась от предложения простить и замирить, когда у самой скелеты штабелями из шкафа сыпятся.

Это не я накинулась в парке всей толпой на одну — пусть дурочку, но одну! Достаточно было просто не разрешить использовать фотки детей на выставках — для этой фото-бабы это был бы реальный удар, хуже тех пиздюлей, что ей прилетели.

Это не я повелась на открытый стеб про сатанистов. Не я не выкупила рофла, что козлиный череп — это новый Бафомет, блядь!

Это не я устроила пиздецовую охоту на ведьм и фаер, мать его, шоу в середине лета, когда жара ночью под тридцать, а днём под сорок!

Ну и, конечно, это не я решила сжечь живьём человека, закрыв его в доме. Заодно не рассчитав с количеством погорельцев.

Да, это я сказала им, что она внутри. Мне нужно было, чтобы они узнали правду. Но вместе с правдой я всегда даю выбор. А говно выбирают — они.

И кто из нас после этого монстр? Кристина, которая просто раскрыла им глаза, или «самые лучшие жёны и мамочки», а на самом деле скрытые маньячки внутри?

Нет, все бумеранги прилетают честно. И я поступаю правильно.

Я сильная. Я больше не пропущу ни одной несправедливости.

Когда-нибудь каждый встанет перед выбором — простить или заговнить, и ответит за это. Только тогда я буду ещё круче, ещё сильнее.

…Потому что осознание своей силы умножает её»

Конец