Никогда
Шрифт:
Зачем она хотела его?
Женщина шагнула к ней, шлейф ее платья тащился по полу. На сей раз Изобель не спорила со своими инстинктами. Она отступила, натыкаясь на стол позади нее. Она опустила одну руку и, держа в другой черный блокнот Ворена, попыталась восстановить равновесие.
— Ты сама, Изобель, — продолжала женщина, — можешь быть ничем иным, как тенью, мечтой кого-то, кто и сам является мечтой кого-то еще.
— Я не думаю, что это имеет значение, — сказала Изобель, только потому, что это была первая вещь, которая пришла ей в голову. Если бы она могла отвлечь ее болтовней, возможно, она смогла бы добраться до лестницы,
Но и тогда она еще не могла уйти. Где была эта связь между мирами, которую советовал найти Рейнольдс?
Разве это не единственная причина, по которой она была здесь, в первую очередь? Почему она до сих пор не нашла ее? Разве Рейнольдс не сказал, что она узнает это, когда увидит? И даже если она действительно найдет ее, как, черт возьми, она должна была уничтожить это?
— Я наблюдала за тобой, — сказал женщина, — с той ночи, когда ты впервые появилась в его снах.
Прижавшись спиной к стене, Изобель медленно двинулась к лестничной клетке. Женщина повернулась, стоя на месте, и белая ткань окутала ее формы крепко, как наряд мумии.
Через завесу вуали черные озера ее глаз следили за каждым движением Изобель.
— Сначала ты была просто другим углем, добавленным к огню. Топливо для его ненависти, и у меня была бы причина поблагодарить тебя. Потом его мечты изменились. — Под вуалью, наклонив голову в сторону, ее тонкие брови сошлись, как будто она не совсем понимала это наблюдение. — Незваная, ты вторглась в уголки его подсознания, и в наше время тоже. Твой образ стал надоедать, отвлекать внимание. — Ее открытая ладонь сжалась в твердый кулак. — В этой комнате не я призрак, а ты. И потому я послала их за тобой, пока они еще могли повиноваться. Ты была, в конце концов, все же неопределенностью в его снах. Ты была бы схвачена еще той ночью, если бы не помощь и защита твоего опекуна в маске.
Изобель потребовалась всего доля секунды, чтобы понять, что она говорила о ночи, когда она покинула книжный магазин, ночи в парке. Она вспомнила, что сказал голубой Нокс из склепа. Он тоже был там той ночью? Только тогда она была не в состоянии видеть Ноксов. И голос, который шептал ей, чтобы она бежала? Не его ли голубой Нокс отметил, как "друга в маске"? Конечно. Только сейчас все обретало смысл, и она поняла, что это был Рейнольдс, пытающийся предупредить ее.
— В конце концов, ты должна все же отблагодарить твоего скрытного друга, — сказала Лилит. — В определенное время я найду его, и он скоро узнает, что у меня есть специальная судьба для тех Потерянных Душ, которые предают меня.
— Зачем тебе это? — потребовала Изобель. — Зачем тебе Ворен?
— Он не похож на других, не так ли? — спросила она задумчиво и проплыла к овальному окну. Через него проникал новый свет, теплый и оранжевый, как от уличного фонаря.
— Он особенный, даже в отношении тех, кто пришел до него, — продолжала Лилит. — Подобно им, он владеет способностью получать и интерпретировать оттенки и тени мира снов, чтобы принести жизнь и тело новым, таким, как Ноксы. Более того, эта энергия в нем разрушает то, что он создает. Единственной вещью, в которой он нуждается, является контроль. Что само по себе делает его настолько совершенным. Сегодня вечером он должен закончить мою историю. Сегодня вечером, когда ты ушла навсегда, он освободит меня.
Ой-ей, подумала Изобель. Что она сказала?
Мысль мгновенно поразила ее. Инстинктивно она сильнее вцепилась в блокнот. Ответ пришел к ней, как вспышка, в одно мгновение, и внезапно он имел весь смысл в мире. Все было внутри. Дверной проем Ворена в мир снов. История Лилит. Ноксы. Это был мост между мирами, его путь, который должен был стать и ее выходом. Связь, которую Рейнольдс посоветовал ей уничтожить — она держала ее в своих руках!
Лилит, также, казалось, видела свет осознания в голове Изобель, потому что она повернулась и уставилась на нее своим черными, как бездны, глазами.
— Слишком поздно для тебя, — сказала она, — чтобы сделать что-либо. Он проклял тебя ночью, когда написал твое имя на этих страницах, теперь ты — часть истории. Именно поэтому ты полностью можешь видеть нас в своем мире. Или ты не задавалась вопросом?
— Если я уничтожу эту книгу, — сказала она, — это все исчезнет. Ты и все остальное вернетесь туда, откуда пришли.
— А куда ты пойдешь, Изобель? Ты, которая сейчас находится в обоих мирах? Ты разорвешь себя на куски? Ты бы погибла ради того, кто уже обречен?
— Что... о чем ты говоришь?
— Разве твой друг в маске не упомянул о твоей собственной судьбе? Я не удивлена. Я подозреваю, что он избирателен в том, чем делится с тобой. Было бы неудобно для него, я думаю, если бы ты могла принимать слишком много решений самостоятельно. Но это не должно закончиться таким образом. Кажется мне, что мы были настроены друг против друга мужчинами. Почему? Когда у нас обеих есть то, что хочет другая?
— Я не отдам тебе эту книгу, — сказала Изобель. Ее шаги привели ее обратно, пока ее пятки не нашли верхнюю ступеньку.
Лилит рассмеялась, мягкий и почти мелодичный звук, навязчивый и даже красивый.
— Разве ты не видишь, что ты сама теперь намного ценнее?
— Что? — пробормотала Изобель, ее разум не в состоянии уловить смысл слов Лилит.
— Ты невольно стала связующим звеном между мирами. Твое имя на этих страницах преобразовало тебя, сделало тебя лучше, чем блокнот бедного потерянного мальчика, поскольку ты не связующая для силы, ты и есть сила. Вместе у нас была бы власть над всеми, поскольку я знаю все маршруты, а ты, мечтатель, имеешь возможность просматривать их. Я больше не нуждалась бы в концовке. Зачем, когда мы могли бы жить вечно? Связанная с тобой, я бы больше не удерживала твоего Ворена. Он был бы отпущен, свободно быть с тобой, с нами.
Женщина двинулась к ней, вуаль сдвинулась с ее лица, когда она приблизилась. Она обладала темной совершенной красотой: высокие аристократичные скулы, кожа блестящая как звезды, а волосы — темные, массивные волны шелка, — казалось, плавали около нее как черный ореол. Но было что-то чуждое в ее глазах, что заставило Изобель замереть на месте. Окаймленные темными ресницами, два источники бездонной черноты, они заманили ее в ловушку, и она поняла, что больше не способна моргнуть.
— Возьми меня за руку, — прошептала Лилит и подняла белую ладонь еще раз. — Пойдем со мной.