Никогда
Шрифт:
На улице послышался удар грома.
Пар покрывал окна Мустанга Брэда. Мелкий дождик барабанил по стеклу, а радио что-то тихонько бормотало на какой-то поп станции.
По пути к дому Изобель, Брэд остановился на гравии у Парка Чероки. Он сказал, что хочет поговорить, но все это время они больше действовали, чем говорили. Но это было нормально с Изобель. Она была готова к этому, чтобы вернуться к нормальной жизни, и если бы это означало все забыть и делать вид, что ничего не произошло, то это было бы просто прекрасно для нее.
Она чувствовала, как руки Брэда опустились на ее плечи, где
— Ммм, Брэд? — прошептала она рядом с его губами.
Он хмыкнул в ответ, снимая ее свитер и швыряя его назад. Кожаные сиденья заскрипели, когда он наклонился к ней ближе, а его руки стали спускаться ниже.
— Ммм, сколько времени?— спросила она, взяв его за руку, направляющуюся к ее груди, и положив вместо этого на свою талию.
Он издал звук похожий на «я не знаю», его руки рискнули подняться еще раз.
— Брэд!
Она извернулась в его объятьях, стараясь казаться серьезной, но засмеялась над его настойчивостью. Он улыбнулся, целуя ее, и слегка ущипнул за бок, заставляя ее подпрыгнуть и заерзать.
— Брэд, мне пора домой! — настаивала она, пытаясь сдержать смех. — Наверное, уже семь, я знаю это!
— Ты просто придумываешь это, — прошептал он хриплым, но нежным голосом.
Она пыталась бороться с таким искушением, сжав губы и закрыв глаза.
— … пытаешься улизнуть, чтобы увидеться со своим новым дружком.
Изобель замерла.
Она знала, что он ее дразнит, но эти слова все же задели ее. Он не собирался забывать это. Она чувствовала себя словно падающим воздушным змеем после полета ввысь на крыльях ветра. Она нахмурилась и оттолкнула его. Он улыбнулся и, откинувшись на спинку сиденья, посмотрел на нее.
— Я говорила тебе, — сказала она.— Это было не так.
Он долго смотрел на нее, прежде чем снова опуститься на сиденье. Теперь он смотрел вперед на покрывшееся пятнами пара лобовое стекло.
— Ну, — сказал он. — Тогда почему, черт возьми, ты так нервничаешь из-за этого?
— Я не… Я имею в виду, я просто…
Изобель не могла в это поверить. Две секунды назад все было прекрасно. Она потянулась к нему.
Он отмахнулся от нее.
— Может быть, ты очнешься, Изобель? Он смотрит на тебя, словно ждет и не дождется, чтобы связать тебя!
— Брэд! О, Господи!
— До тебя просто не доходит, Из. Он экстремист. Такая девушка, как ты… Ты не можешь говорить с таким, как он, полагающим, что он выиграл чертову лотерею!
Она думала сказать ему о том, что они с Вореном уже выяснили, что она была не в его вкусе. Она посчитала это плохой идеей, потому что было бы совсем невесело видеть, как Брэд превращается во что-то наподобие Невероятного Халка с вздувшейся шеей и безумными глазами.
— Я больше не буду делать с ним проект, хорошо? — быстро сказала она, заправляя волосы за уши.
— Ты простишь меня, если меня действительно не вырвет от всего этого. — Он протянул руку, чтобы включить стеклообогреватель. — Пристегни ремень.
Извернувшись, Изобель схватила ремень и закрепила его на своей талии. После того, как щелкнул замок на ремне
7
Омут
Это было странно.
После того, как они с Брэдом не разговаривали остаток того вечера, на следующее утро Изобель вернулась в школу, чтобы найти его, ожидающим у ее шкафчика, и с помощью пакетика Hershey’s Kisses они помирились. Снова.
Никто не поднимал тему инцидента со стоматологом (и не произносил имя на букву «В»), и все, казалось, стало возвращаться на свои места. Остальная часть этой недели прошла без каких-либо новых скандалов, и все снова обедали вместе, жалуясь на ужасные тако и подгорелые бургеры. Никки потеплела к Изобель, звоня ей в четверг вечером, чтобы одолжить ее золотой лак для ногтей, затем начиная тираду о том, не бросить ли ей Марка и начать флиртовать с симпатичным парнем из класса химии.
У нее с Брэдом все налаживалось. Казалось, все, что было нужно, это просто дать ему время, чтобы остыть из-за ситуации с Вореном. Конечно же, она до сих пор не знала, что нужно сделать, чтобы получить хорошую оценку в классе Свэнсона. Но, может быть, если она поговорит с ним в понедельник и скажет, что они с Вореном никак не могут найти время, чтобы встретиться для проекта, то он даст ей отдельный проект или позволит присоединиться к другой группе. Она могла бы сказать ему, что они пытались встретиться, но это не сработало, и это было отчасти правдой. И, таким образом, никто из них не будет ни в чем обвинен.
«Так будет лучше», — сказала она себе. Будет лучше для них обоих, если они будут держаться подальше друг от друга. И всякий раз, когда она ловила себя на мысли о нем — о том, как он пытался предупредить ее, передавая записку, как звучал его голос по телефону или о том, как он был сосредоточен, когда писал номер на ее руке — она отталкивала эти мысли прочь и пыталась думать о чем-то другом. Он просто задел ее любопытство. Вот и все. Только это и больше ничего.
Тем не менее, она была немного сбита с толку ее друзьями. Она не жаловалась, но в то же время было странно, что все было просто забыто, что эту тему никто не поднимал снова. Она ожидала какого-то подкола от Никки, но даже Алиса была с ней мила в последние дни. В конце концов, Изобель подумала, что это из-за того, что все зациклились на игре, в которой (кто бы сомневался) выиграл Трентон. Брэд даже сделал тачдаун во второй четверти часа.
Выступление группы поддержки в первый тайм прошло без сучка и задоринки. Изобель сделала кувырок в воздухе, слыша крики и свист зрителей с трибун, ее мир превратился во вращающийся калейдоскоп звезд, сияющих на чистом осеннем небе, и размытых огней стадиона.
Такой и должна быть средняя школа.
После игры Брэд предложил отпраздновать победу мороженым и все устроились в его Мустанге, окна которого были украшены банальными наклейками: «Ястребы, вперед!» и «Медведи, умрите!»