Николай I Освободитель // Книга 10
Шрифт:
При этом Заболоцкий-Десятовский — наследник Канкрина на посту министра финансов — естественно возражал против экстраординарных трат и в своей записке предлагал перенести этот вопрос на 1855 год, поскольку бюджет на 1854 уже был его ведомством сверстан набело. Соответственно, любое внесение изменений потребовало бы дополнительного напряжения государственных финансов.
Я, собственно, прикинул все «за» и «против» и наложил резолюцию: выделить деньги из резервного внебюджетного фонда, благо запасы золота в кубышке вполне это позволяют. На безопасности границ империи экономить глупо. Ну и конечно, как говорил, кажется, Марк Твен: «покупайте землю, ее больше не производят».
Вторым документом
Вероятно, будущие поколения — которые не узнают, что к этому моменту Пушкин должен был уже пятнадцать лет как быть в могиле — меня вспомнят незлым тихим словом за разбазаривание таланта великого поэта, ведь погрузившись в административную работу на непосредственно сочинительство у Александра Сергеевича времени уже почти не оставалось, однако я был уверен, что сам поэт в этом варианте истории был совершенно точно более счастлив чем в оригинале. Больше денег, положение в обществе, счастливый брак, дети-внуки… Характер правда все равно не сахар, но тут уж ничего не поделаешь.
Так или иначе, жалобы на всех моих приближенных из «первого» списка — в него входили не только члены семьи и высшие чиновники, но также и компаньоны по совместным предприятиям, знаменитые ученые и кое-кто из просто нужных империи людей — в любом случае попадали мне на стол. С одной стороны это могло уберечь их от ненужной административной волокиты, а с другой — позволяло мне самому решать не слишком ли зарвался объект жалобы. Порой по итогам рассмотрения таких кляуз приходилось применять не только меры воспитательного характера, но и вполне себе передавать дела в суд. Просто, потому что некоторые прегрешения прощать нельзя даже близким людям.
Однако в данном случае жалоба яйца выеденного не стоила: Тифлисцы — этот город, кстати, через несколько лет был переименован в честь фельдмаршала и грозы Кавказа Ермолова, но тут я забегаю наперед — жаловались на Пушкина за нелестный памфлет, вышедший под его редактурой в журнале «Обозреватель». Пушкин де слишком жестко проехался по чиновникам кавказской губернии, беспочвенно обвинив тех в казнокрадстве и непотизме.
Учитывая то, что как раз за полгода до этого тифлисской губернатор Иван Алексеевич Орлов уехал на каторгу, уличенный во взяточничестве в особо крупных, а второе — тот самый непотизм, я имею ввиду — в тех местах вообще никогда проблемой не считалось, недовольство местного чиновничества было, как мне показалось, не слишком справедливым. Поэтому я, вместо наложения как-либо санкций на поэта, поставил визу о необходимости провести дополнительное следствие и проверить, кто там так сильно возмущается. И насколько у них самих чисты руки.
Я сделал глоток чая, забросил в рот печенюшку и продолжил разбирать корзину «входящих».
Следующий документ из стопки нуждающихся в императорском рассмотрении был не в пример более серьезным. Это была докладная записка из Министерства Полиции об участившихся случаях проникновения опиума на территорию империи.
Вообще-то любые манипуляции с опиумом за пределами медицинской сферы были в России строжайше запрещены. Торговля — в том числе внешняя, — производство, перемещение и даже употребления наркотического дурмана карались по уложению о наказаниях самым жесточайшим
Особых подробностей по распространению наркотиков в Европе в конце 19 и начале 20 веков я естественно не помнил. В голове крутились только эпизоды из Шерлока Холмса, где тот посещал опиумные курильни в Лондоне и упоминание «балтийского чая» — смеси водки с кокаином — которым якобы любили заправиться для поднятия революционного духа красные матросы. То есть проблема и в нашей истории имела место, а вот про законы, ограничивающие оборот наркотиков, я ничего не слышал.
В этой же истории среди всех европейских стран именно Россия первой начала вводить ограничительные меры на наркотики и продавила подписание самой ранней международной конвенции — Афинской от 1849 года, в которую вошли страны Таможенного Союза — о борьбе с этой гадостью.
На практике, однако все равно опасность наркотиков еще мало кто воспринимал всерьез. Пример Китая, который и вовсе развалился на части во многом благодаря опиуму, казался европейцам не слишком показательным. Где мы и где какие-то дикие китайцы, чего вообще от них можно было ожидать…
Быстро пролистав достаточно толстую сводную таблицу по случаям нарушений уложения о наказаниях, связанных с оборотом наркотиков в разбивке по губерниям — не сложно догадаться что в первую очередь лидерами тут были дальневосточные территории, Средняя Азия и Кавказ, просто потому что являлись такими себе воротами в империю, — я откинулся на спинку стула и задумался. Что еще можно предпринять для борьбы с дурманом? Если наказания и так фактически максимальные, полиция не спит, а в обществе — в том числе и благодаря направленной пропаганде — имеется на всех уровнях стойкое неприятие как самих наркотиков, так и людей, которые хоть как-то с ними соприкасаются. И все равно жажда наживы регулярно толкает не слишком чистых на руку дельцов пытаться протащить очередную партию этой гадости на территорию империи.
Просидел некоторое время закрыв глаза, но ничего гениального так и не придумал. Взял из стопки чистый лист бумаги и быстро накидал записку с требованием рассмотреть следующие способы борьбы с наркотиками: провести несколько показательных судов, с жесткими наказаниями для торговцев отравой; учредить в составе пограничной стражи специальные отелы по борьбе с контрабандой наркотиков — с привлечением кинологической службы, ввести поощрительные премии за нахождение наркотиков на границе; согласовать с СИБ возможные негласные действия против производителей опиума и другой гадости на территории зарубежных стран.
Последнее, впрочем, и так делалось. В эти времена главной опиумной «житницей» мира была Индия, а там как раз — не без нашей помощи естественно — полыхало охватившее весь север колонии восстание. Тот самый случай, когда лучшим средством ПВО являются наши танки на вражеских аэродромах, если позволите такую аналогию.
И одним из условий нашей помощи восставшим была всемерная борьба против производителей опиума. Поля сжигались, работники на местах беспощадно вырезались, но, если говорить совсем честно, пользы от этого было не так много, как хотелось бы. Да, англичане несли убытки, но совсем не столь серьёзные как нам хотелось бы. В конце концов, производство опиума — не весть какое сложное и технологичное занятие, восстановить его практически с нуля займет не так много времени, и все начнется с начала.