Николай I Освободитель. Книга 5
Шрифт:
Глава 9
С начала 1831 года у нас наконец стартовала готовившаяся уже добрых пять лет военная реформа. Нам предстояло в кратчайшие сроки до основания разрушить старую армию, созданную еще, по сути, Петром, и создать новую, которой должно было хватить как минимум до начала следующего века. Во всяком случае, так задумывалось на бумаге, а как на практике оно выйдет, предстояло еще только узнать.
Для начала была преобразована система командования войсками. Расформированы первая, вторая и третья западные армии, а вся территория страны разделена на 12 военных округов:
— Кавказский — с центром в Георгиевске и включающий в землю Области Войска Донского;
— Южный —
— Западный — все бывшие польские земли вместе в Галицией с центром в Варшаве.
— Прибалтийский — центр в Вильне и территорией трех прибалтийских губерний и всей Белоруссии;
— Столичный — тут понятно Петербург, его окрестности, Ревельская губерния и юг Финляндии;
— Северный — с центром в Архангельске и включающий в себя весь север европейской части империи начиная от Финнмарка на западе и до Уральских гор на востоке.
— Центральный — Москва и ближайшие губернии;
— Волжский — Казань и губернии вдоль Волги и Камы;
— Уральский — центр в Екатеринбурге;
— Сибирский — центр в Иркутске;
— Восточный — центр в Охотске;
— Американский — центр в Александрове Тихоокеанском.
Финляндию специально поделили на два военных округа, дабы разбавить чухонцев представителями титульной нации и не создавать национальных частей.
Главным же изменением было безусловно отмена рекрутского набора и введение призывной армии. Тут нужно немного остановиться и дать пояснения насчет того состояния вооруженных сил, к которому мы пришли в 30-е годы 19 века.
Всего в императорской армии в мирное время служило около 440 тысяч человек, — плюс еще около тридцати тысяч гвардии и около ста десяти тысяч во флоте — срок службы был 10 лет и еще десять лет солдат оставался в запасе, что давало нам примерно те же 580 тысяч человек общевоенного резерва. Теоретически. На практике конечно меньше, поскольку кто-то оставался на сверхсрок в войсках или переходил на службу в СИБ, полицию, жандармы другие силовые ведомства. Кто-то умирал, кто-то уезжал, кто-то терял здоровье и в случае необходимости встать в строй уже не смог бы.
При этом, пока крестьяне оставались зависимыми и были прикреплены к земле, вопросов по рекрутскому набору особо на возникало. Собственно, в последние годы система пришла в некоторое равновесие и по своей сути уже сама по себе значительно приблизилась к призывной армии. Если еще в 18 веке рекрутские наборы были не регулярными и проводились лишь по необходимости — в случае войны или еще какого-нибудь бедствия — то с переходом на 10-летнюю службу наборы стали проводить ежегодно и подпадать под них стал достаточно небольшой процент людей. По сути, к началу 1830-х как такового рекрутского набора уже и не было — община сама по пришедшей разнарядке выставляла необходимое количество солдат. При 70 миллионах населения и 580 тысячах человек в вооруженных силах, в год рекрутировалось всего 60–65 тысяч человек — совершенно незаметное число на общем фоне.
С этого же года вместо рекрутского набора вводилась служба по призыву. Срок ее должен был варьироваться в зависимости от уровня образования. Неграмотные должны были служить шесть лет, окончившие начальную двуклассную школу — пять, имеющие среднее образование за курс гимназии или губернского училища — три, а имеющие высшее образование — год.
Системе теперь выглядела так: в 17 лет — возраст готовности к службе повысили на год — юноша попадал в специальные списки и вплоть до 27 лет ежегодно участвовал в «лотерее». Если «выигрывал» — отправлялся служить, если нет — оставался дома. При том, что численность армии не увеличивалась, а население росло год от года, вероятность отправиться в армию была не столь уж высока: примерно 14% за все время участия в лотерее и, соответственно,
Новый закон предусматривал привлечение к военной службе всех мужчин указанного возраста без учета сословия, национальности или вероисповедания. Не призывались только всякие больные, увечные — в общем те, кто по здоровью не проходил — а также учащиеся в военных вузах и служащие по гражданскому ведомству. Популярность гражданской службы тут же достигла небывалых высот.
Такая уравниловка тоже стала настоящим новшеством в Российском законодательстве. Раньше, например, в наборе не участвовали дворяне — после Петра III они вообще имели мало обязанностей в империи, — не призывались евреи, большая часть мусульман и кое-какие другие группы населения. И даже жители Великого Княжества Финляндского, которые ранее в армии присутствовали в гомеопатических дозах. Теперь эта несправедливость была исправлена.
Из общего правила выбивалось казачество, которое само по себе было военным сословием и соответственно имело отдельную схему комплектования. Все казаки, достигшие 17-летнего попадали на срочную службу сроком в пять лет, после чего отправлялись в запас до достижения 40-летнего возраста. При этом казачий запас отличался от общего. Каждый год находящиеся в запасе казаки должны были проходить месячные военные сборы — обычно это мероприятие проходило зимой — для поддержания минимального уровня боеспособности. Потом правда запас был разделен на две категории, и норма про обязательные сборы осталась только для первого разряда — от 22 до 30 лет. В целом, что логично, казаки по сравнению с обычными крестьянами должны были служить гораздо больше, чем и оправдывались их экономические привилегии. При общей численности в миллион примерно человек, казаки давали империи примерно пятьдесят тысяч сабель в регулярных казачьих полках и еще порядка ста пятидесяти-двухсот тысяч мобилизационного потенциала. А учитывая, что по уставу казачьей службы воин был обязан купить всю амуницию и оружие за собственный кошт, это давало еще и немалую такую экономию государственных финансов.
Кроме того упомянуть стоит полки иррегулярной конницы, которая набиралась из покоренных империей народов Кавказа и Великой Степи. Что с ней делать, было непонятно совершенно, поскольку пользы от слабовооруженных, недисциплированных всадников на маленьких степных лошадках в современной войне виделось совсем не много. Ну разведку им можно поручить, охранение дальнее, охрану объектов и сопровождение… И на этом все. В прямом столкновении с регулярными, вооруженными скорострельным оружием, частями иррегуляры обязательно проиграют. Попытки же слепить из них что-то более боеспособное обещали обернуться только большими тратами, а результат при этом виделся совершенно гадательный. В итоге было сформировано несколько регулярных конных полков, куда попали самые лучше бойцы — служба на государев кошт среди них считалась почетной и прибыльной, так что недостатка в кандидатах мы не имели — а остальную массу конницы оставили как есть до лучших времен.
Появилась норма о добровольцах. Потенциальный солдат мог отказаться от жребия и вызваться для прохождения службы самостоятельно. Такие кадры получали некоторые привилегии: к ним нельзя было применять телесные наказания — на эту позорную практику, которую изжить одномоментно не представлялось возможным, я вел полноценное позиционное наступление, с тем чтобы потом распространить запрет на всю армию, — они получали улучшенное питание, имели преимущество в назначениях на должность и могли сами выбирать место будущей службы. Последнее правда соблюдалось отнюдь не в ста процентах случаев. В гвардию, например, набирали призывников не ниже определенного роста, и будь ты хоть три раза доброволец, путь тебе туда заказан, коли ростом не вышел от природы.