Николай I - попаданец 2
Шрифт:
Еще со времен Техасской войны, Хосе де Урреа приложил много усилий для создания кадровой армии. К 1845 году мексиканская армия насчитывала тридцать пять тысяч человек, из них пять тысяч кавалерии, в основном из улан. Вдобавок имелся обученный резерв в двадцать тысяч штыков. Эти войска, обученные русскими инструкторами, были вполне боеспособными и имели довольно современное вооружение. Недаром, все свободные средства президент тратил на армию. Хуже обстояло дело с народной милицией. Традиционно, народное ополчение призывалось во время кризисных ситуаций, таких как мятеж или война. Вооружались они по остаточному принципу, в основном, полуржавыми ружьями времен наполеоновских войн при практическом отсутствии артиллерии. Второй проблемой мексиканской армии стало отсутствие собственной промышленности. Все оружие закупалось за рубежом, в основном у нас. Но во время войны, когда на морских коммуникациях господствует американский флот и, учитывая время поставки, этот фактор напрямую влиял на возможность ведения продолжительной войны с сильным соседом. Ведь, даже если удастся отбросить
В 1844 году президентом США стал демократ - Джеймс Полк, ратовавший за аннексию северных мексиканских территорий. Эта идея становилась все более популярной в США, хотя многие были против экспансии, боясь нарушения статус-кво между свободными и рабовладельческими штатами в пользу последних. Избрание президентом представителя демократической партии означало войну. И действительно, уже в мае 1845 года американский генерал Закари Тейлор получил приказ начать скрытое сосредоточение войск у границ Техаса. Впрочем, эти приготовления стали довольно быстро известны благодаря местным индейцам, для которых границы не существовало. Генерал де Урреа решил не медлить и призвал двадцать пять тысяч ополчения, которое срочно обучалось в тыловых лагерях.
11 мая 1846 года президент Полк объявил конгрессу, что 'в результате мексиканской агрессии пролилась кровь на нашей территории' и попросил объявить войну южному соседу, что и было исполнено. Демократы единодушно проголосовали за, при малочисленном противодействии вигов*. Никого не интересовало, имела ли место провокация на самом деле.
13го мая США объявили войну и уже в начале июня американская армия в двадцать тысяч человек, в основном волонтеров, перешла южную границу. Разбив в нескольких стычках мексиканские заслоны, она как нож прошла через весь Техас и форсировала Рио Гранде. Неподалеку от Монтеррея генерал Тейлор остановился, дожидаясь подкреплений. Его линии коммуникаций оказались растянуты на малозаселенной территории, и постоянно тревожились мексиканскими иррегулярами из индейцев и пеонов*.
К сентябрю, армия Северная армия американцев пополнилась новоприбывшими волонтерами и достигла двадцати пяти тысяч человек. Еще пять тысяч оказались разбросаны гарнизонами по огромным просторам Техаса. К этому времени Хосе де Урреа занимался укреплением Монтеррея, не решаясь напасть на укрепленный лагерь американцев. Генеральное сражение произошло 21 сентября в двадцати километрах севернее Монтеррея. В результате трехдневных боев тридцати тысячам мексиканцев удалось остановить, а затем и отбросить двадцать пять тысяч американцев за Рио Гранде. Далее они не последовали, опасаясь за свои коммуникации и ввиду высадки генерала Скотта у Веракруса. Дивизия Святого Патрика, состоявшая из опытных наемников, прекрасно проявила себя, выдержав натиск противника, а затем фронтальной атакой, под огнем артиллерии оттеснившей его с занимаемых позиций. Битва отличалась большим ожесточением и кровопролитием. Только убитыми стороны потеряли семь тысяч человек, и еще столько же раненными и взятыми в плен.
Надо отдать должное американцам, что, несмотря на отдаленный театр военных действий и необученную армию, состоявшую, в основном, из волонтеров, они смогли довольно оперативно собрать пятнадцать тысяч человек и с помощью флота перебросить их под Веракрус. Гарнизон главного порта Мексики составлял пять тысяч человек, под командованием решительного генерала Мануэля Кастрильона, хорошо себя проявившего во время Техасской войны. Вдобавок форты Веракруса были изрядно укреплены с помощью русских инженеров. Но, несмотря на отчаянное сопротивление, в июне 1847 года, после двухмесячной осады, потеряв полторы тысячи человек убитыми, Веракрус пал. К этому времени у генерала Кастрильона полностью закончились боеприпасы, а небольшой отряд, отправленный ему в подкрепление, попал в засаду и сдался в плен. Тем не менее, он сделал главное - дал генералу де Урреа передышку, чтобы собрать подкрепления и обучить новобранцев. Мексиканцы разобрали часть железнодорожного полотна, дабы затруднить американцам продвижение вглубь своей территории. Вдобавок синие мундиры страдали от желтой лихорадки и дизентерии, что не способствовало поднятию их боевого духа. Транспорты из США еженедельно разгружались в Веракрусе, подвозя провиант, боеприпасы и подкрепления. Взятие главного порта Мексики являлось лишь первым шагом на пути в Мехико, где и должна была закончиться эта война. Захватив столицу и уничтожив мексиканскую армию, американцы могли диктовать условия мира. Пока же обе стороны копили силы для генерального сражения. Скотту докладывали о концентрации белых мундиров* в районе Пуэблы, чему он был несказанно рад. Все лучше разгромить мексиканцев поближе к Веракрусу, и дальше беспрепятственно продолжать свой путь на Мехико, чем тащиться по гористой безводной местности, растягивая коммуникации и имея против себя боеспособного противника.
Обе армии встретились неподалеку от Пуэблы. Американцы осторожно двигались вперед, высылая дозоры и пуская кавалерию по флангам. Наконец, не доходя километра до мексиканских позиций они остановились и перестроились в боевые порядки. Обе стороны активно применяли артиллерию, отчего пехота несла огромные потери от картечи. Итог битвы решили уланы генерала Переса и ирландская дивизия. Они опрокинули правый фланг генерал Скотта, грозя перерезать его коммуникации. Синие мундиры не выдержали и побежали. Впрочем, мексиканцы оказались настолько измотаны, что не смогли
Неудивительно, что уже в октябре 1847 года стороны сели за стол переговоров, результатом которых стал мирный договор в Лоредо. Мирный договор зафиксировал, в основном, статус-кво, создавшийся к концу войны. Мексика уступила США Техас, за который получила компенсацию в двадцать пять миллионов долларов, но сохранила за собой Новую Мексику. Американцы обязались эвакуировать свою армию из Веракруса в течение четырех месяцев. Этот компромисс позволил Хосе де Урреа выйти из войны, сохранив максимум возможного и с армией одержавшей победу над грозным противником. Президент Полк, тоже, сохранил лицо, приобретя Техас, который не удалось прибрать в 1836 году. Учитывая Орегонский договор, официально сделавший США нашими соседями с севера*, Полку удалось здорово прирасти территориями всего за два года. Мне было ясно, что Русская Калифорния следующая на очереди, ибо, несмотря на поражения, мощь США росла год от года и столкновение между нами стало лишь вопросом времени.
Глава 10.
Хлопки выстрелов нарушили тишину зимнего леса, отчего стаи галок взметнулись в небо. Пороховой дым на несколько мгновений закрыл дорогу, по которой двигался небольшой отряд драгун. Когда серый туман рассеялся, половина всадников лежала на дороге, а остальные умчались, быстро исчезнув за поворотом дороги, и лишь эхо копыт по мерзлой земле слабо доносилось издалека.
Небольшой отряд в два десятка человек, засевший в лесу осторожно, озираясь, выходил на дорогу. Убедившись, что остальные драгуны умчались, они принялись за тех, кто остался лежать на дороге. Пленных добивали, деловито и основательно, походя, шаря по карманам и забирая оружие. Густав Лайпман, один из лесных братьев держал под уздцы лошадь, оставшуюся без хозяина. Привязывать ее к дереву не имело смысла, ибо напав на отряд, инсургенты исчезали в лесу, не дожидаясь, когда придут каратели. Через пять минут глава этой ватаги по имени Дитрих Кнопке заливисто свистнул, созывая всех, кто разбрелся по дороге, догоняя лошадей с раненными драгунами. Еще через минуту партизаны уже углублялись в лес, хрустя ветками из-под ног и осенней листвой. На лошадь, которую поймал Густав, навьючили часть трофеев, и он осторожно вел ее на поводу, следя, чтобы лапы деревьев не зацепили поклажу на узкой тропе.
– Славно сработали, - оскалившись, сказал Уве, старый друг Густава.
– До сих пор не пойму, почему эти русские едут через лес такими малыми группами.
– А что им делать, приказали, вот и едут. Но эти, небось, от основного отряда отстали. Богуслав говорил, что когда он в дозоре сидел, то видел, как тут цельный эскадрон проскакал.
– Тогда, наверное, ты прав, эти отстали. Теперь те, кто убежали подмогу вызовут.
– Ну, пока вызовут, пока доскачут, нас уже не нейдешь. Лес большой, а наши тропы чужаки не знают.
– Думаю, после сегодняшнего дела Дитрих отпустит нас на неделю по домам. Я уже соскучился по домашнему супу с потрошками. Знаешь, ведь, как моя Марта знатно его готовит.
– Еще бы. Если что позови, я мигом прибегу, - ухмыльнулся товарищ.
С Уве Густав был знаком с детства. Выросли вместе в одной деревне и ходили в одну кирху. А полгода назад, кода началось восстание в Прибалтийской губернии*, они вместе вступили в отряд Дитриха. Весь край тогда полыхнул, после памятного налета на тюрьму в Ревеле. Как будто ждали знамения свыше. С тех пор восстание в городах подавили, а его участники уже давно как переселились за Урал, а то и вовсе в Забайкалье. Но селяне, все еще промышляли на большой дороге, прячась в лесах, откуда совершали набеги на отставшие отряды и русские поселения. После нескольких набегов, отряды лесных братьев возвращались в свои селения и продолжали заниматься хозяйством, как ни в чем не бывало. Правда, ежели власти обнаруживали в деревне повстанцев, то выселяли всю деревню, но многих это не пугало, уж больно они ненавидели русских.