Николай Метнер
Шрифт:
«стр. 68»
Книга Метнера получила горячую поддержку С. В. Рахманинова, который, отметив ее своевременность, писал автору из Чикаго: «Прочел ее в один присест и хочу Вам высказать свои поздравления по поводу достижения Вашего на новом поприще. Сколько там интересного, меткого, остроумного и глубокого! И своевременно!
Если даже болезнь эта пройдет как-нибудь, чего, признаюсь я по правде, не вижу, останется навсегда описание ее, и какое удачное название Вы дали Вашей книжке! Вообще я вполне удовлетворен и с радостью напечатаю Вашу книжку, как только приеду в Европу. С нетерпением жду второй части!» [1].
«Муза и Мода» Метнера была опубликована
Последние работы
Конец 30- х годов -по существу последний творчески активный период в композиторской биографии Метнера. В 1937-1938 годах композитор завершает работу над «Сонатой-Идиллией» op. 56-светлым восторженным гимном любви и жизни. Соната впервые исполнена в Лондоне 10 февраля 1939 года.
В образном плане «Соната-Идиллия» является полной противоположностью вдохновенно-напряженному тону «Грозовой» сонаты. В двухчастной «Сонате-Идиллии» первая часть названа «Пасторалью», однако в ней нет и тени стилизации. В сонате отражены мысли и чувства современного человека, а не тонкая подделка под старину.
[1] Письмо С. В. Рахманинова Н. К. Метнеру от 8 декабря 1934 года. «Советская музыка», 1961, № 11, стр. 85.
«стр. 69»
Последнее сонатное сочинение композитора было создано для скрипки в 1938-1939 годах - «Эпическая соната» op. 57.
Третья соната для скрипки и фортепиано - произведение масштабно развернутое. Название «Эпическая» возникло благодаря особому складу ведущих образов. Все они, по свидетельству самого композитора, связаны с Россией, с думами композитора о далекой родине. Характер образов определил и особенности драматургии сонаты: не стремясь к яркому образному контрасту внутри каждой части, композитор выносит контраст за грани мастей. Глубина содержания, сложность и разнообразие технических задач приближают эту сонату к жанру скрипичного концерта.
Характеризуя свою творческую жизнь тех лет, композитор писал близким: «О нашей жизни […], пока вполне спокойной, но однообразной могу сказать только, что она представляется мне какой-то огромной ферматой… Сочиняю непрерывно, каждый день, но не знаю, для кого и для чего» [1].
С конца 30-х годов, в связи с военными действиями Германии против Англии, Метнер вынужден искать какое-нибудь тихое пристанище, так как бомбардировки и поенные тревоги делали жизнь в Лондоне затруднительной. В 1941 году Николай Карлович живет, поселившись у своей бывшей ученицы, английской пианистки Эдны Айлс, в небольшой деревушке под Стратфордом.
Находясь вдали от родины, Метнер не переставал гледить за всеми событиями, происходящими в Советском Союзе. Особенно тяжело переживал он варварское нападение гитлеровской Германии на СССР в 1941 году. Все письма этого периода полны тревогой за родную
[1] Письмо Н. К. Метнера Л. Э. Конюсу от 4 апреля 1941 года. ГЦММК, ф. 132, № 805.
«стр. 70»
страну: «Меня донельзя мучит положение нашей многострадальной Родины. Надеюсь, что наш великий народ сумеет постоять за сeбя, за родину и за свою великую историческую и духовную культуру, - пишет Метнер в 1941 году.
– Мне очень трудно описать, какую пытку я переживаю из-за этого похода. Конечно, эта пытка началась уже с 22 июня (начало войны с Россией), но Москва переживается мною, как будто я нахожусь там, а не здесь» [1]. В кабинете Метнера над столом всегда висела карта Москвы. Тоска по Родине, сознание полного одиночества заполняют письма тех лет Николая Карловича и Анны Михайловны Метнер. Лишенный возможности
Третий концерт назван Метнером «Балладой» и имеет прямую программную связь с балладой Лермонтова «Русалка». Вот авторская программа третьего концерта:
«1- я часть связана (connected) с балладой Лермонтова «Русалка». Плывя по реке голубой, озаряема полной луной, Русалка поет о жизни на дне реки, о хрустальных ее городах и о том, что там спит витязь «чужой стороны», который остается «хладен и нем» к ее ласкам. На этом кончается (обрывается) баллада Лермонтова и 1-часть концерта. Но в Интерлюдии и Финале концерта лермонтовский витязь, который мне представляется олицетворением духа человеческого убаюканно-
1 Письмо Н. К. Метнера к Э. Д. Прену (после 22 июня 1941 года). Цит. по статье: П. Васильев. Н. К. Метнер. Собрание сочинений, т. I, стр. 9.
«стр. 71»
го, усыпленного чарами земной жизни («реки») -витязь- дух постепенно пробуждается, подымается и запевает свою песнь, в конце (кода концерта) превращающуюся в гимн» [1].
Следуя этой программе, Метнер рисует яркую музыкальную картину. Ведущие темы-образы концерта не просто привлекают внимание слушателя красотой и совершенством, но и заставляют неотступно следить за всеми этапами развития действия.
Вот из спокойного движения струнных, изображающих спящую водную гладь, постепенно, как бы с большим трудом, рождается первая тема концерта. Эта неторопливая, балладная тема - основной образ концерта, о котором Метнер писал: «Концерт назван балладой главным образом из-за повествовательного характера первого предложения, написанного в совершенно свободной форме с мелодией поэтического и романтического характера» [2]:
[1] H. Метнер. Программные пояснения к третьему фортепианному концерту. ГЦММК, фонд 132, № 774.
[2] ГЦММК, фонд 132, № 773 (автограф на немецком языке).
«стр. 72»
Неоднократно возвращаясь, тема подвергается различным образным трансформациям - звучит то сурово-настороженно, то мягко-задумчиво, то шутливо. Однако самое яркое перевоплощение темы дано в коде концерта. Здесь она (тема Русалки) звучит как гимн, воспевающий радостное, светлое чувство любви.
Один из самых впечатляющих образов Концерта - широкая, «зовущая» тема Русалки:
Она возникает лишь в финале концерта как еще одно важнейшее «действующее лицо» повествования [1]. Тема Русалки звучит в ре-бемоль мажоре - тональности, которая часто используется для выражения светлых, любовных настроений [2].
Стремясь показать образную взаимосвязь тем, Метнер не обосабливает каждую часть концерта, а наоборот, подчиняет их единой линии развития. Так, вторую часть - Интродукцию - Метнер рассматривает только как введение к финалу, которое должно «производить впечатление постепенно растущего героического духа» [3].