Николай Михайлович Пржевальский. Путешествие длиною в жизнь
Шрифт:
В октябре – ноябре 1866 г. в Корею вторглась французская эскадра в составе трех кораблей: началась карательная экспедиция в ответ на казнь девяти французских миссионеров и десяти тысяч корейцев, принявших христианство. Эскадра отплыла из китайского порта Чифу и 16 октября высадила десант, который начал штурм острова Канхвадо, где размещалась летняя резиденция корейских ванов, хранились национальные архивы и библиотека. Захватив остров, французы вывезли уникальные ценности, серебро, золотые слитки.
С острова
Кроме схватки с французами, корейцы «повоевали» с американцами, вернее, с пассажирами (французом, англичанином и китайцами) американского торгового корабля «Генерал Шерман», севшего на мель у острова Янгакто. Американцы начали грабить корейские деревни, в ответ корейцы подожгли корабль, пассажиры и экипаж сгорели. Это было летом 1866 г. [228]
228
После событий 1866 г. центральные власти Кореи ужесточили пограничный режим с Россией. По указанию центрального правительства начальнику Кыген-Пу Юн Хепу было поручено укрепить обороноспособность границ, и в апреле 1867 г. он организовал подразделение из 164 отборных стрелков. К весне 1869 г. вдоль р. Туманган располагались 37 пограничных постов.
Эти краткие исторические данные объясняют тот факт, что корейский начальник принял Пржевальского за американца. Правда, непонятна ирония Пржевальского по поводу победы корейцев над французами. Не столь невозможным оказалось и пересечение границы, которая существовала лишь на бытовом уровне.
Российско-корейская граница по реке Туманган, которая имела длину 17,5 км и ширину 150–200 метров, прекрасно просматривалась сопредельными странами. Пржевальский отчалил от нашего пограничного поста октябрьским утром 1867 г.
Пржевальский за границей в Кыген-Пу (Корея)
«Только мы вышли на берег и направились к городу, как со всех концов его начали сбегаться жители, большие и малые, так что вскоре образовалась огромная толпа, тесно окружившая нас со всех сторон. В то же время явились несколько полицейских и двое солдат, которые спрашивали, зачем мы пришли. Когда я объяснил через переводчика, что желаю видеться с начальником города, то солдаты отвечали на это решительным отказом».
Пржевальский стоял на своем, так как знал, что «в обращении с азиатцами следует быть настойчивым и даже
Начальник города, «довольно красивый пожилой человек 41 года, по фамилии Юнь Хаб [229] , в чине капитана (сатти по-корейски)», спросил Пржевальского, зачем он приехал к нему.
229
Юн Хеп. Так назван градоначальник Кенхына (Иванов [Электронный ресурс]).
«Желая найти какой-нибудь предлог, я отвечал, что приехал, собственно, для того, чтобы узнать, спокойно ли здесь на границе и не обижают ли его наши солдаты. На это получил ответ, что все спокойно, а обиды нет никакой.
Затем он спросил: сколько мне лет и как моя фамилия? То и другое велел записать своему адъютанту, который скоро записал цифру лет, но фамилию долго не мог выговорить и наконец изобразил слово, даже не похожее на нее по звукам. Однако чтобы отделаться, я утвердительно кивнул головой и, в свою очередь, спросил о возрасте и фамилии начальника.
Этот последний сначала принял меня за американца и долго не хотел верить тому, что я русский.
Затем разговор свелся на войну, недавно бывшую у корейцев с французами, и Юн Хеп, как истый патриот, совершенно серьезно уверял меня, что эта война теперь уже кончилась полным торжеством корейцев, которые побили несколько тысяч врагов, а сами потеряли за все время только шесть человек. [Возможно, Пржевальский иронизировал над преувеличенным количеством убитых французов. – Авт.]»
«Потом принесли географический атлас корейской работы, и Юн Хеп, желая блеснуть своей ученостью, начал показывать мне части света и различные государства, называя их по именам». Юн Хеп многого не знал, но Москву, Петербург и Уральские горы показал правильно.
На вопросы Пржевальского: «Сколько в Кыген-Пу жителей, далеко ли отсюда до корейской столицы, много ли у них войска?» – Юн отвечал: «Много».
«На вопрос, почему корейцы не пускают в свой город русских и не ведут с ними торговли, Юн Хеп отвечал, что этого не хочет их царь, за нарушение приказания которого без дальнейших рассуждений отправят на тот свет».
Пржевальского угостили грушами, кедровыми орехами и пряниками. Солдаты, прибывшие с Николаем Михайловичем, показывали «гимназические фокусы», боролись, а один из них сплясал вприсядку. Потом он еще раз повторил свой танец перед начальником города.
Конец ознакомительного фрагмента.