Николай Островский
Шрифт:
Николая Окунева энергично поддержала Рита Устинович.
— Все же Окунев прав, — сказала она. — Написать книгу, имея одно лишь желание, без высокого культурного уровня, конечно, невозможно. Но этот культурный рост происходит у нас с невиданной быстротой. Революция — такая школа, с которой не сравнится ни один университет… Я глубоко убеждена, друзья, что в ближайшие же годы комсомол выдвинет из своей среды мастеров слова и они расскажут в художественных образах наше героическое прошлое и не менее славное настоящее. Кто знает, может быть, один из здесь присутствующих зарисует и нас острым пером…» [95]
95
Из
Все эти рассуждения о возможной будущей книге, не вошедшие в напечатанный текст «Как закалялась сталь», перекликаются с другими, которые нам известны уже из самой книги.
Комсомол выдвинул из своей среды такого писателя. Острым и вдохновенным пером своим он рассказал о героическом прошлом, в художественных образах воссоздал подлинных героев нашего времени, показал их жизнь, начиная с малых лет и кончая последними днями. Островский осуществил мечту Окунева, Устинович, Середы и Андрощука и написал книжку, «огнем каленную», в которой ярко и правдиво рассказал о Павле Корчагине и Рите Устинович, о Сереже и Вале Брузжак, об Акиме и Климке, о Николае Окуневе и о Тале Лагутиной, об Иване Жарком и о Лиде Полевых, о Тае Кюцам и о Гале Алексеевой, — о жизни целого поколения молодежи, начиная с предреволюционных годов и кончая годами первой сталинской пятилетки.
Когда определилась большая судьба Корчагина и он начал свою самостоятельную жизнь, автор и сам, в свою очередь, старался не отстать от Корчагина, быть достойным его во всем Островский как бы соревновался с Корчагиным, потому что и для него самого собственный герой его стал возвышающим примером.
— Корчагин так бы не поступил, — сказал он однажды, когда, терзаемый внезапно обострившимися болями, не мог выполнить одно данное им обещание. — Корчагин сдержал бы свое слово.
Писатель, согревший созданный им образ теплом собственной жизни, сам согревался у разожженного им яркого костра. Он не раз в трудную минуту призывал на помощь героический образ Павла Корчагина.
Таковы в данном случае взаимоотношения автора и героя. В их идейно-нравственном единстве рождалась та светлая всепобеждающая сила, перед которой отступали темные силы мучительного недуга. Это единство является неотъемлемым качеством нового типа писателя — писателя социалистического, активного участника созидательного труда своего народа.
Наша действительность родила и вырастила Николая Островского не только как автора талантливых произведений, но и как героический образ нашего современника, слитный образ Островского — Корчагина, сознание и характер которого формировались в условиях нового, социалистического общественного бытия.
Для того чтобы показать Корчагина, Островскому не нужно было ни становиться на романтические ходули, ни абстрагироваться и добавлять что-либо к своей собственной жизни, обогащать ее, она была достаточно богатой. Не нужно было мудрить над тем, как привести себя к «общему знаменателю», стать похожим на своих сверстников; он и так был неотделим от них.
Островский писал Чернокозову:
«Ведь мы с тобой типичные представители молодой и старой гвардии большевиков».
Процесс творчества состоял в том, чтобы выявить это типичное.
«Есть замечательные ораторы, — говорил Островский. — Они умеют хорошо фантазировать и звать к прекрасной жизни, но сами не умеют хорошо жить. С трибуны они зовут на подвиг, а сами живут, как трусы. Представьте себе вора, который зовет к честной жизни, говорит, что нехорошо воровать, а сам смотрит, у кого из слушателей удобнее всего стащить бумажник. Или представьте дезертира, сбежавшего во время боя и агитирующего
Слово Островского не расходилось с его делом, жизнь Корчагина была его жизнью. Роман «Как закалялась сталь» — беспощадно искренний разговор с самим собой, со своей совестью. И в этом сила произведения.
Да, «Как закалялась сталь» — исповедь Островского. Но она в то же время исповедь многих поколений, для которых партия, родина, советский строй стали исчерпывающим содержанием жизни, мерилом всех действий и побуждений, моралью, совестью, любовью — всем, решительно всем.
НА ОРЕХОВОЙ, 47
Слава книги, естественно, становилась и славой ее автора. Ежедневно почтальон доставлял на Ореховую, 47 туго набитую сумку писем, и рабочий день Островского начинался обычно с их чтения. Он писал в очерке «Мой день»:
«…Письма. Они идут ко мне со всех концов необъятного Советского Союза — Владивосток, Ташкент, Фергана, Тифлис, Белоруссия, Украина, Ленинград и Москва.
Москва, Москва! Сердце мира! Это моя родина перекликается с одним из своих сыновей, со мной, автором книги «Как закалялась сталь», молодым, начинающим писателем. Тысячи этих писем, бережно разложенных в папки, — самое дорогое мое сокровище. Кто же пишет? Все. Рабочая молодежь фабрик и заводов, моряки — балтийцы и черноморцы, летчики и пионеры — все спешат высказать свою мысль, рассказать о чувствах, разбуженных книгой…»
Книга Островского стала могучим инструментом партийного воспитания. Высокая идейность большевика Корчагина, его воля и мужество, его неистребимый оптимизм, его победа над «превратностями личной судьбы» укрепляли силы строителей жизни. В нем увидели героя, которому можно и нужно подражать. Это была книга активного действия.
И из образов, населяющих эту книгу, не только Корчагин владел умом и сердцем читателей.
«Товарищ Островский! — писала ему одна девушка. — Я прочла вашу книгу «Как закалялась сталь». Она произвела на меня очень сильное впечатление. Ни одна книга не была для меня такой близкой, понятной, необходимой для жизни… Читая раньше книги, я искала в них героинь, на которых хотела бы быть похожей. Но таких героинь не находила. В вашей же книге я такую героиню нашла. Рита Устинович была настоящим, хорошим товарищем, она уважала своих товарищей и они ее уважали, и вообще при ней и с ней никто не мог себе позволить сделать то, что позволил бы сделать при ком-нибудь и с кем-нибудь другим. При ней никто не мог сказать плохое слово. Образ Риты Устинович дал мне ответ на вопросы, над которыми я за последнее время часто задумываюсь… Все замечательные качества вашей книги увеличивают еще то, что все в ней написанное — правда» [96] .
96
Подлинник письма хранится в Сочинском музее Н. Островского.
Необходимая для жизни книга! Многим ли писателям, даже величайшего таланта, доставалась на долю такая оценка их произведений? Какое из других признаний, какая из других оценок могут сравниться с этой?
Когда моряков-подводников, поставивших рекорд длительности плавания, спросили: «Чем вы занимались в редкие минуты отдыха?» — они ответили: «Читали «Как закалялась сталь».
Бойцы Среднеазиатского военного округа, пересекшие безводные пространства пустыни, на привале обращались к книге Островского, и она помогала им преодолевать усталость.