Николай Васильевич Парин в письмах и воспоминаниях. Жизнь, посвященная океану

Парина Ольга

Из писем:

Заход в порт Сува на о-ве Фиджи сопровождался непрерывными ливнями, но на городском рынке удалось побывать и приобрести кое-что из местной ихтиофауны.

«После посещения гористого архипелага Фиджи в юго-западной части Тихого океана со столицей Сува на о-ве Вити-Леву где огромные папоротники и мангровые заросли во влажном тропическом лесу состоялось прибытие в Токио, где меня взял под опеку в лаборатории ихтиологии профессор Университета Токахара Абе-сан, хорошо известный ученый среди ихтиологов всего мира, доброжелательное отношение которого я очень ценил.

Как-то после работы проф. Абе-сан угостит меня рыбой

фугу, приготовленной ко дню рождения императора Акихито (кстати, тоже ихтиолога). Я ел ее, не опасаясь отравления. Оказалась очень вкусной. Абе-сан сказал, что император очень обеднел и не позволяет себе широких пиршеств. Тогда я впервые посетил Токийский оптовый рыбный рынок вместе с Сенсеем Абе-сан, инспектором которого он являлся. Здесь у пристани осуществлялась продажа только что выловленных рыб и впечатление от увиденного осталось огромное.

Н. В. Ларин и Токахара Абе-сан, Токио, 1961 г.

Обратил внимание на таких довольно редко встречаемых рыб как алепизавр с огромным флаговым плавником на спине и пятнистый ярко-красный опах».

Интеллигентное худощавое лицо Абе-сан я видела на фотографии. Ряд статей по летучим рыбам написан совместно с ним.

Во время длительного пребывания в Японии в 1992 г. через 30 лет после этого рейса на «Витязе» ты будешь приглашен профессором Изуми Накамурасан в город Майзуру для научной работы в Музее и чтения лекций в Киотском университете и опять посетишь рыбный рынок, расположенный прямо на морском причале на берегу окруженной холмами бухты Вакаса у выхода в Японское море, где с лодок выгружали только что пойманные дары моря.

Изуми-сан должен был просматривать подготовленные для аукциона лоты, чтобы не допустить продажу ядовитых рыб и приобрести рыб, не известных в ихтиологии. Огромные туши марлинов и меч-рыб лежали рядами, соседствуя с тушами крупных акул и тунцов, высились пронумерованные многочисленные ящики и коробки, заполненные переложенных льдом лососями, скумбриями, сайрой, сардиной, летучими рыбами, сверкающими серебром рыбами-саблями и золотом корифенами, некоторые из которых еще слабо шевелили хвостами, а кальмары более активно щупальцами. Громкие крики многочисленных продавцов и оптовых покупателей в цветных кепочках с номерами оглушали. Редких экземпляров рыб тебе не удалось обнаружить и, проходя без видимого удивления мимо рыбьих туш, ты определял их сразу же «в лицо», называя по-латыни. Но я была потрясена всем увиденным, наверное, также как и ты, когда впервые посетил подобный рынок в Токио вместе с Токахара Абе-сан. Видя, как японцы для приготовления их классического блюда суши тщательно подбирают тела лососей и тунцов по их упругости, ты полюбил это блюдо, конечно, только изготовленное в Японии.

Н.В. и О. В. Ларины и Изуми Накамура-сан. В лаборатории Биостанции Киотского университета. Майдзуру, остров Хонсю, 1992 г.

Кстати, ты говорил, что из рыбных рынков в Музеи многих стран поступают коллекционные экземпляры видов рыб, порой неизвестные науке. Это касалось и латимерии – кистеперой рыбы – пришелицы из палеозоя, существовавшей в океане миллионы лет тому назад и дожившей до наших дней. Институту океанологии по заказу удалось

приобрести зафиксированный экземпляр латимерии, но в очень плохом состоянии. Его тело с мощными чешуями было покрыто коркой красноватой ржавчины, тщательное очищение от которой произвел почитающий тебя аспирант – теперь старший научный сотрудник Дима Астахов – как ты считал, лучший химик среди ихтиологов, и лучший ихтиолог среди твоих аспирантов, по возможности пополнявший твою коллекцию каури. Эта латимерия, уже утратившая свою сиреневато-синюю окраску, помещена в большую стеклянную ванну с раствором спирта и формалина в Институте океанологии. Но живого целоканта к твоему превеликому сожалению ты так и не увидел, хотя на судне «Рифт» проводились траления почти на том месте, где они обычно ловятся – на глубине 500 м у побережья Мадагаскара, почти вблизи Коморских о-вов, но ловля их тралом около изрезанных расщелинами склонов гор оказалась невозможной. Потом ты узнал, что этот редчайший вид был пойман сетью у крутого вулканического склона в Целебесском море у Индонезии. Подарок панцирной щуки из мезозоя с ромбовидной чешуей и удлиненной зубатой пастью очень обрадовал тебя, и она – вековая древность, стала одним из украшений твоего кабинета.

Твоя работа в Музее в Майзуру с формалинными образцами рыб, уже давно не испытывающими желания быть определенными, проходила ежедневно до позднего вечера. После доклада на Ихтиологическом симпозиуме присутствующие корреспонденты и ихтиологи, приехавшие из Киотского университета, прослушав доклад и узнав твое мнение по поводу несомненной принадлежности Курильских островов Японии, под бурные аплодисменты дружно вынесли тебя на руках, а в газетах появлялись статьи с фотографиями русского ученого – Сенсея рядом с профессором Изуми Накамурой-сан в лаборатории Музея, а также его супруги в виде сотрудницы и активной помощницы, чему я не возражала.

Доклад Н. В. Ларина. Япония, Майдзуру, остров Хонсю, 1992 г.

При поездках в город Нару ты проникнешься древним миром Страны Восходящего Солнца, где увидишь буддийских монахов в широкополых шляпах и оленей, сотни оленей и больших и маленьких, которые ходят по тротуару, по лужайкам и кланяются, прося пищу. После посещения пропитанного ароматным кедровым составом Великого Восточного храма – одного из древних храмов мира, где восседает Великий Будда из черной бронзы – Умиротворенный и Благославляющий, Пробужденный и Просветленный, ты, завороженный и опьяненный от аромата дымящихся трав и сандаловых свечей, в большую чашу с песком поставишь свечу в память о Василии Васильевиче, который был в этом храме много лет тому назад.

В древнюю столицу Японии в город храмов – Киото ты прибудешь, когда горы вдали были еле различимы в утренней дымке, а разноцветные черепицы на крышах домов сияли в лучах восходящего солнца. В Императорском дворце 9-го века, окруженном вековыми платанами с фантастическими наростами на причудливо изогнутых стволах и водоемами с красочными сазанами и карпами, обойдешь бумажные пустые покои и церемониальный зал с тронами для Верховного правителя Японии – Сегуна и императрицы. Муляжные фигуры повсюду, одетые в кимоно с высокими прическами. Их лица забелены, губы ярко накрашены. А ты, маленький и добрый, но в душе величественный и неподкупный, как и сам Сегун, после осмотра дворца будешь сидеть в парке на ступеньках невзрачной лестницы, прижавшись спиной к бамбуковой ограде, и поедать бутерброд, запивая его водой из баночки (правда и я, «первая леди», занималась тем же).

Конец ознакомительного фрагмента.