Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!
Шрифт:
– Где ты живешь? Я могу тебя проводить.
– Ламбо-сану надо в дом Савада. Там находится Реборн, которого Ламбо-сан должен убить.
– Ого, – удивленно присвистнула девушка, подумывая о том, что у ее шатенистого друга появляется разношерстное окружение. И все из-за репетитора. – Ну, я там живу, в общем-то. Оя-оя, а ты где так поранился?
Только сейчас итальянка поняла, что ее еще смутило: ребенок был в мелких царапинах, ссадинах и пыли. Так же от него пахло гарью, но…
– Это… это…. Реборн!
– Не надо плакать, Ламбо.
– Ламбо-сан взрослый! И он совсем не плачет!
– Конечно-конечно, – усмехнулась разноглазая, направляясь туда, куда шла до этого, а то есть, домой.
Скайрини направлялась домой и, придя, опустила ребенка на пол, чтобы разуться. Так теленок сорвался с места и побежал наверх.
– Может, он уже здесь был? – задумчиво пробормотала итальянка, а после чуть громче огласила: – Я вернулась.
Николетта направилась наверх, к себе в комнату, чтобы оставить школьную сумку и переодеться в домашнюю одежду. Только поднявшись на второй этаж и дойдя до двери, итальянка хотела войти в комнату, когда в комнате Тсунаеши раздался детский плач рев.
– Дева Мария, да что такое?
Открыв дверь в комнату шатена, девушка ничего не успела сказать... вообще не успела ничего сделать. А всё из-за того, что на нее налетело, едва не забив с ног, что-то пятнистое, и вцепилось как утопающий в спасательный круг. Еле отодрав от себя этого клеща, уже на вытянутых руках, Скайрини разглядывала нечто рыдающее в три ручья и пытающегося вновь вцепиться в одежду итальянки.
– Еши, Реборн, что у вас тут опять происходит? Почему Ламбо плачет?
– Эта бесполезная корова меня не интересует. Все, кто ниже меня по рангу, не заслуживают моего внимания.
– Реборн! Я совсем… не плачу…. Уаааа!
Тут Ламбо потянулся к своей шевелюре и, вывернувшись из рук Скайрини, спрыгнул на пол. Достав большую базуку, он направил ее на себя, и комнату заволокло розовым дымом.
– Что? А ведь я только собирался выпить виноградного сока, – раздался юношеский голос, а после дым развеялся.
Перед ними стоял юноша лет пятнадцати в черных обтягивающих штанах, пятнистой рубашке, которая была расстегнута почти полностью. Та же пышная шевелюра, но…
– Оя-оя, а где Ламбо?
Подросток обернулся на голос и замер. Он смотрел на итальянку, а после…
– Сестренка Летта, – закричал подросток, кидаясь к девушке и, подняв ее, заключил в объятия. – Я так скучал, сестренка! Я так рад, что ты жива!
– Э, что происходит? Ты кто? Где малыш Ламбо?
– Это я, Ламбо! Ты что, не узнаешь меня?
– Ламбо, Нико-чан не…
– О, молодой Вонгола. Так маленький я снова воспользовался базукой десятилетия. Присмотри за маленьким мной, сестренка Летта.
Пока Скайрини
– Так, ладно. Я у себя, – пробормотала итальянка, выходя из комнаты шатена и заходя в свою комнату. Закрыв за собой дверь, она выдавила лишь одно: – И что это только что было?
Реборн, сидя в комнате своего ученика и наблюдая за тем, как Тсунаеши решает очередной пример, задумался над словами Ламбо из десятилетнего будущего. Что значили его слова о том, что он рад, что девушка жива? Неужели она погибнет там? Если да, то как это произойдет? Она не производит впечатления особо сильного бойца, но и совсем слабой ее не назовешь.
Таким образом, минул месяц.
Дом семьи Савада наполнился смехом, криками, голосами, детьми. Последнее получилось особенно странно. Сначала они приютили Ламбо, чьи вещи прислали буквально на следующий день, затем появилась девушка, Гокудера Бьянки, мастер отравленной кулинарии и, как утверждал сам Реборн, его бывшая любовница. Бьянки оказалась старшей сестрой Хаято, при виде которой парень падает в обморок из-за болей в животе. Как Николетта не старалась, не могла понять, как можно было дойти до подобного: она находится в окружении детей, на ее коленях сидит маленькая китаянка, И-Пин, на которую Ламбо смотрит с неприязнью. Впрочем, это у них взаимно.
То, как китаянка появилась в их доме, итальянка удачно... прошляпила. Она не знала, при каких обстоятельствах это произошло, но факт оставался фактом: маленькая китаянка по имени И-Пин появилась в их доме и теперь являлась полноправной частью семьи.
Савада Нана была рада, что в ее доме теперь так оживленно, многолюдно и почти не смолкают детские крики и смех.
– Как до этого дошло, Еши? – спросила Николетта, когда они возвращались домой после занятий.
– До чего именно, Нико-чан?
– Дом полон детей-убийц, на кухне изредка готовится отрава, а тебя будят взрывами!
– Думаю, это началось с появления Реборна, – нервно хихикнул шатен, понимая, к чему клонит девушка.
– Да, может, ты и прав…. Постой, а это еще что за черт?
Савада посмотрел на их дом, не понимая, чем вызвана подобная реакция, а после и сам в ступоре остановился. У их дома столпилась куча народу в черных костюмах угрожающей наружности. Некоторые из них даже не скрывали тот факт, что у них оружие.
– Это еще что за чертовщина? – насупилась итальянка, глядя на столпотворение. – Неужели опять Реборн чего-нибудь учудил?
– Не знаю….
– Ладно, пойдем.
– Хи-и-и!
– Ну а что? Предлагаешь стоять здесь, пока они не уйдут?
– Нет, но…. Ладно, пойдем.
Они подошли поближе, когда перед ними встали несколько парней и один из них сказал:
– Вход разрешен только членам семьи Савада. Вам лучше уйти.
– Эм, ну, я Савада Тсунаеши.
– Это он?!
– Эта девушка с тобой?