Никому не доверяй

Сойер Мерил

В комнату вошла Кончита, толкая перед собой поднос на колесиках с салатами и корзиной французских багетов – любимого хлеба Эллиота. За ней шел слуга с бутылкой шардонне. Они начали накрывать на стол, а Эллиот тем временем обратился к Броуди:

– Расскажи мне о нашей матери.

Если вопрос и вызвал раздражение Марии, она не показала виду, полностью поглощенная раскладыванием на тарелки салатов, каждый из которых представлял собой настоящее произведение искусства. Броуди выдержал паузу, разглядывая изысканную башню из горошка, помидоров

и спаржи, затем не слишком охотно ответил:

– Она очень много работала. Обычно ей приходилось работать сразу в двух местах, чтобы прокормить нас. Я не часто видел ее дома.

– Какой она была? – настаивал Эллиот.

Тори вдруг стало не по себе. Все это было похоже на беседу двух очень дальних родственников.

– Мама была симпатичной женщиной. С темными волосами и голубыми глазами. Она принадлежала к тому типу женщин, на которых мужчины дважды оборачиваются, увидев на улице. Она оставалась красивой, даже когда постарела.

Тори отметила, что Мария сосредоточенно пробует каждый салат, как будто проверяя, достаточно ли в нем винного уксуса и приправ. Тори не могла поверить, что Марии совершенно неинтересно узнать что-нибудь о настоящей матери Эллиота.

Правда, если она и так уже все знает…

Эта странная мысль поразила ее. Тори не могла понять, почему она вдруг пришла ей в голову. От этих размышлений ее отвлек Эллиот, который спросил Броуди, не думала ли когда-нибудь их мать о повторном замужестве?

– Маму не интересовали мужчины, – сказал Броуди, протягивая руку за хлебом. При этом Мария, не глядя на него, автоматически подала ему сливочное масло и миниатюрный кувшинчик с оливковым. – Я никогда не слышал от нее ни слова о замужестве или о каком-нибудь романе.

– Так все-таки были наши родители официально женаты? – спросил Эллиот.

– Черт его знает! – Броуди намазывал сливочное масло на хлеб. – Тетушка Джина говорит, что были.

– Я не поклянусь, что Джина знает это наверняка. Она лучше всех умеет напустить туману, о чем бы ее ни спросили.

Тори решила, что наступил удачный момент рассказать им о Лоренцо. Но в этот момент Эллиот внимательно посмотрел на Марию и спросил:

– Ты, кажется, говорила, что наши родители не были официально женаты? Ты уверена в этом?

Мария положила вилку на стол и посмотрела на Эллиота так, будто они были одни в столовой.

– Да, я точно знаю это. Ваши родители никогда не были женаты.

– Ты ведь была знакома с моей матерью? – В его голосе звучало неприкрытое раздражение. – Почему ты никогда не рассказывала мне о ней? Ведь я все эти годы постоянно тебя спрашивал!

Тори стало жалко пожилую женщину. Но Мария, казалось, была давно готова к ответу на этот вопрос. Она ответила спокойным ровным голосом:

– Я не была с ней знакома. А если бы я рассказала тебе все, что я знаю, твой отец тут же уволил бы меня и ты бы остался с ним наедине. Я не могла этого допустить. К тому же, когда ты вырос, тебя перестало это волновать.

– Вы

сделали то, что считали правильным, – вставил Броуди, увидев, что Эллиоту нечего сказать. – Пожалуйста, расскажите нам все, что вы знаете. Ведь теперь это уже никому не может повредить.

Мария уставилась в тарелку, как будто искала подходящие слова среди горошин в салате.

– Ваши родители не были женаты потому, что ваша мать, Линда, уже была замужем.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Тори впервые увидела, как у Броуди буквально отвисла челюсть от удивления. Эллиот тоже казался ошарашенным этой новостью.

– Что?! – Голос не повиновался Эллиоту и сорвался на какой-то придушенный вскрик.

– Это произошло в колледже, где твой отец изучал… это… ну, ты знаешь… ну, как делать вино.

– Виноделие, – подсказал Эллиот. – Я тоже его изучал.

– Она уже была тогда замужем за другим студентом, – спокойно сказала Мария, как будто это все объясняло.

В это время вошла Кончита с блюдом дымящихся спагетти под соусом. Они издавали невообразимо нежный запах – вероятно, благодаря многочисленным приправам и пармезанскому сыру, которыми были обильно посыпаны.

– Почему же она не развелась и не вышла замуж за Джана? – спросила Тори.

Мария попробовала спагетти, посмотрела на Эллиота и лишь после этого ответила:

– Он не хотел на ней жениться. Все очень просто.

Тори не смогла сдержаться:

– Какая-то бессмыслица! Он хотел иметь одного из двух сыновей, но не хотел другого и не хотел их матери?

Мария пожала плечами и ничего не ответила. «Это лишь верхушка айсберга», – подумала Тори.

– Вообще-то, это похоже на отца, – сказал Эллиот. – Он параноидально боялся делить «Хоукс лэндинг» с какой-либо женщиной. Он всегда повторял, что женщинам нельзя верить.

– Почему же он не оставил у себя нас обоих? – спросил Броуди. – Это выглядит особенно странным после того, как он завещал нам равные доли.

Все повернулись к Марии, словно она могла ответить на любые их вопросы.

– Я рассказала вам, что знаю, – твердо сказала Мария. – Все это произошло, когда Джан был в Санта-Кларе, в колледже. Я туда к нему не приезжала. Он вернулся домой накануне выпускных экзаменов с младенцем на руках. – Мария улыбнулась Эллиоту: – Ты орал во все горло. Хорошо, что отец Джана умер за год до этого. Карло Хоук не переносил шума.

– Джан оставил ребенка на вас и вернулся в колледж? – высказала предположение Тори, бросив быстрый взгляд на Броуди, который продолжал хранить молчание.

– Нет. Джан больше не вернулся в колледж. Он остался дома. Но мне было поручено заниматься мальчиком.

Броуди наконец подал голос:

– У нас ведь где-то должны быть родственники по материнской линии. Можно обратиться к архивам колледжа…

– Ваша мать не была студенткой этого колледжа, – сказала Мария. – Она работала официанткой. Это ее муж учился вместе с Джаном.