Никому тебя не отдам
Шрифт:
— А ты, значит, не согласилась. Чего так?
— Не любила его. К тебе тянуло с самого начала, — сигарету докурила, затушив в стеклянной пепельнице.
— Как долго вы вместе были? — Всё не унимался Тимур.
— Меньше месяца.
— И замуж позвал? Это сейчас так модно у мажоров?
Насмехаться принялся, а мне как-то не по себе, что ли, стало. И даже за Вольского немного обидно. Почему Тимур его мажором считал? Тим ведь совсем не такой. Да, он обеспечен, но это только его заслуги, насколько мне известно. Свои деньги Вольский сам зарабатывал. На голову с неба они не сыпались,
— Он не мажор, Тимур. Ты не знаешь его! А замуж позвал, потому что влюблён был давно. Ещё до нашего официального знакомства. — Едва не воскликнула в защиту Вольского, отчего Тимур удивленно повел бровями.
— Даже так? — Знакомая фраза кольнула где-то в сердце. Опять эта надменность в голосе послышалась.
— Ты повторяешься, — хотелось тему закрыть и не вспоминать о Вольском никогда.
— Знаю. Ладно, лисёнок, не хочу больше о твоем бывшем слышать. Всё в прошлом, так ведь? — В глаза мои посмотрел, ожидая ответа, а я и ответила, одобрительно кивая головой. — Идем спать. Надо мои батарейки подзарядить.
И мы действительно пошли спать, точнее только Тимур пошёл, меня же на руках отнесли до самой кровати. Голова только подушки коснуться успела, как любимый мужчина в глубокий сон провалился. Я, в свою очередь, долго не могла заснуть. Крутилась, вертелась, да тщетно. Сон не приходил. Решила ещё одну сигарету покурить и в мыслях разобраться, что в покое не оставляли.
В сумочке мобильник завибрировал. В спешке рванула в прихожую, чтобы побыстрее на звонок ответить, не разбудив Тимура.
— С Новым годом, — низкий грудной голос раздался по ту линию провода.
— С Новым годом, Тим, — прошептала, оглядываясь по сторонам.
— Хочу тебе пожелать исполнения всех желаний, хочу, чтобы ты счастлива была, Алесенька, — голос его дрогнул на моём имени. Я даже представила, как на мужском лице мускул заиграл. Так и виделась отчетливая картинка.
Да я и так слишком счастлива была, уже. Но ему не стала об этом говорить, чтобы соль на свежую рану не сыпать. И так на душе было слишком паршиво от осознания того, что сердце Вольскому разбила. Да не разбила даже, а растоптала ногами в грязи. Мама весь мозг промыла, хорошенько отчитала, приводя весомые доводы. Всё так и есть. Несправедливой я была к Тиму. Зачем надежду давала, зачем на поцелуи его отвечала, когда в душе ничего не ёкало? Нельзя было так поступать. Неправильно, не по-человечески, что ли.
— Спасибо, Тим. Взаимно. Будь счастлив, — вежливо ответила, а сама губу закусила, чтобы лишнего не сказать.
В голове его фраза помнилась, что я неприлично счастливой выгляжу. Так и было, на все сто процентов. Счастлива до неприличия в глазах общества.
— Не надо, Лесь. Счастливым без тебя? Смеёшься? — В голосе грусть уловила и ещё какие-то-то странные ноты. Выпил похоже.
— Извини. Не хотела, — в пору было вызов завершить и удалить номер Вольского из телефонной книги. Первое, как раз, я была в состоянии сделать прямо сейчас, а вот со вторым пунктом почему-то не торопилась.
— Я твоей маме подарок передал. Прими его, пожалуйста. Он от чистого сердца. — Шумно дышать принялась. Подарок? Разве есть поводы
— Не нужно было, Тим, — хотела отказаться от подарка. Неправильно это всё. Так не должно было быть, но было. — Ты ставишь меня в неловкое положение.
— Лесь, просто прими его и все. Не захочешь пользоваться, то сестре отдашь, но только мне не возвращай, договорились? Пожалуйста, — протянул умоляюще.
В ответ, я ком в горле проглотила. Сзади шарканье ног послышалось. Вздрогнула от неожиданности, когда Ариевский в дверном проеме показался. Неужели разбудила?
— Хорошо. Извини, мне идти нужно, — виновато голову опустила, стараясь не смотреть в глаза цвета стали.
Тимур к дверному косяку спиной прижался, скрестив руки на груди. На меня смотрел, пытаясь понять происходящее.
— Если что-то будет нужно, то обращайся. Я к твоим услугам, всегда. — Вызов завершила первой. Устало потерла сонные глаза, а затем взгляд на любимого мужчину обратила.
Ариевский продолжал молча стоять. Смотрел на меня вопросительно, ожидая объяснений. А объяснить, как раз, я не хотела. Слишком запуталась в этих отношениях "Тимур, Леся, Тимур". Кто-то в этом замкнутом круге был третьим лишним и, надеюсь, что это была не я.
Отвернулась в сторону, пытаясь выиграть время, чтобы красный румянец прошёл. Чтобы не заметил, как внутри всё трепетало. Да только Тимур давно эту школу проходил, не обвести вокруг пальца. Не скрыть осадки грусти, что душу съедали до каждой живой клетки просто.
— Я жду объяснений, если ты ещё этого не поняла, — в интонации властные нотки послышались.
Не уйти от разговора. Всё, пропала, Соболева. Не избежать очередной карусели. Лучше за стул крепче держись на крутых поворотах.
— По телефону говорила, — протянула уныло, едва не запинаясь на каждом слоге.
— Вижу, что не со стулом, — ухмыльнулся криво на одну сторону, а меня аж передернуло от услышанной иронии. — Ты говорила с ним?
Головой еле заметно кивнула в ответ, но только он все заметил. К стене спиной прижался, скрестив руки на груди. Ожидающую позицию занял, не делая шагов вперед. Просто смотрел, просто размышлял о чем-то про себя. Мне лишь оставалось по глазам его читать, что никогда раньше не умела. Да и сейчас не смогла. Не разобрала ни единой фразы, ничего не смогла понять.
— И что мы будем делать? — Наконец-то Ариевский затянувшееся молчание прервал.
— Не знаю, Тимур. Я тебе все сказала. С тобой я, а не с ним, — пыталась в глазах его ретироваться. Пыталась честной быть, да только не оценили мою честность. Не поняли искренних признаний.
— А мне, кажется, что мажор твой всегда будет нашей тенью. Тебе же нравится такой вариант, так ведь, Алеся? Нравится, что запасной аэродром ожидает на случай неудачной взлетной полосы.
Крикнуть захотелось. Громко и в голос. Чтобы весь мир услышал, что не нужен мне Вольский. Не нужен этот запасной аэродром. Да только не крикнула, не пискнула даже. К Ариевсокму на ватных ногах подошла и на месте застыла, боясь личное пространство нарушить.