Никто, кроме тебя
Шрифт:
— Бухгалтерская.
— Один черт, насколько я понимаю. Детка, это совсем не для вас.
— Что, собственно, вы имеете в виду?
— Вы женщина совсем не того типа, чтобы носить облегающую короткую юбку, блейзер, туфли-лодочки, карандаш за ухом и гладко зачесывать назад волосы.
Она бросила на него высокомерный взгляд.
— Вы слишком мало меня знаете, чтобы рассуждать, какого я типа.
— Нет? Тогда расскажите мне. — Он не хотел признаваться себе, насколько его интересует ответ. — Кто такая Джейси Уайлдер?
—
— И ради этого бросаете свое искусство?
Дэвид переложил остальные свои креветки ей на тарелку и взял у нее последнее зернышко кукурузы.
— Да. Я дала себе время до двадцати восьми лет и сказала, что на этом все.
— Не понял. Вы же вроде говорили, что вам почти тридцать?
Ее щеки слегка порозовели.
— Потом я отодвинула предельный срок. Но жестко остановилась на тридцати. А у вас есть предельный срок? В смысле, насчет Парижа и всего остального?
— Конечно, — заявил Дэвид. — Только он наступит не скоро.
— Не скоро — это не предельный срок.
— Для меня — предельный.
Она посмотрела на него с явным неодобрением, и у Дэвида мелькнула мысль, что он не прошел какой-то невысказанный тест.
— Спорю, вы никогда не оставляете на утро грязную посуду, — сказал он.
Неодобрительный взгляд сменился непонимающим.
— Вы о чем?
— Вы одна из тех девушек, которые любят, чтобы все делалось как надо и лежало на своих местах, верно?
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Я имею в виду, что когда вы купите один из этих домов в пригороде, он даже спустя пять лет будет выглядеть как новенький.
— Почему мне кажется, что меня только что оскорбили за любовь к порядку?
— Это не оскорбление, — сказал он. Черт возьми, негодование очень ей идет. — Просто наблюдение.
— У вас диван завален неглаженым бельем, повсюду стоят коробки, и газетные вырезки прилеплены к стенам.
— Я еще не закончил распаковываться.
Джейси прищурилась, глядя на него.
— Сколько времени вы там живете?
— Год.
Она выразительно подняла брови.
— Ну ладно, — неохотно признал Дэвид, — мне и впрямь нужно заняться этим.
Джейси открыла рот, снова закрыла его и потом буркнула:
— Ладно, неважно.
— Что?
— Ничего. — Она облизнула губы и покачала головой. — Неважно.
Встретившись с ней взглядом, он понял, что она не настроена спорить.
— Вы странный человек, Дэвид Андерсон. Но с вами все в порядке.
Дэвид сглотнул. Этот двусмысленный комплимент доставил ему больше удовольствия, чем можно было ожидать.
— Меня так легко не проведешь. Растолкуйте-ка, что это значит, — велел он.
Щеки у нее снова запылали.
— Ну, вы умеете слушать. — Ее слова прозвучали, точно ласка. — Знаете, как это приятно —
Он пальцем приподнял ее подбородок; у нее была восхитительно мягкая кожа. На мгновение их взгляды встретились, но потом Джейси отвела глаза в сторону и отодвинулась, удивленно приоткрыв губы.
— Я никогда не говорил, что это плохо — быть правильной, — сказал Дэвид. — Кроме того, на чистящих продуктах недаром пишут: «Обращаться с осторожностью!» и «Цена соответствует качеству», то есть правильная. Как иначе узнаешь, что покупать?
Ее губы изогнулись в улыбке, и он испытал нелепое чувство довольства собой. Между ними повисло спокойное молчание. Он лихорадочно обдумывал, что бы сказать такое блестящее и остроумное, чувствуя, что если промолчит, то непременно поцелует ее.
Джейси снова улыбнулась.
— С вами легко разговаривать. Меня это удивляет.
— А что я вам говорил? Частный сыщик — это все равно что адвокат или священник.
Их взгляды снова встретились, только на этот раз в ее глазах ему почудились какие-то безумные огоньки.
— Надеюсь, вы не то же самое, что мой священник.
Ее голос, упавший до шепота, взбудоражил его чувства. Внутри все сжалось, и Дэвид наклонился вперед, еле заметно. Наверное, это глупо, но он хотел ее. Хотел всего лишь прижаться губами к ее губам, почувствовать прикосновение ее груди к своей. Ошибка? Может быть. Но ошибку всегда можно исправить, а вот будет ли другой шанс поцеловать эту женщину? Трудно сказать.
Она немного сместилась, наклонившись к нему, и понимание, что она хочет того же самого, подтолкнуло его. Он погладил Джейси по щеке, снова с удовольствием ощутив мягкость ее кожи.
Их взгляды встретились. Дэвид увидел в ее глазах отражение собственного желания и придвинулся ближе.
— Мы не должны…
— Должны, должны…
Он погрузил руки в волосы Джейси и накрыл ее губы своими, пресекая всякие глупые протесты. Губы у нее были свежие на вкус, как он и думал. Однако было кое-что, ставшее для него неожиданностью: она не просто позволяла целовать себя, она отвечала на его поцелуй. Ее губы двигались в такт с его губами, настойчиво требуя углубления поцелуя. Он просунул язык ей в рот, чувствуя ответное движение ее языка и все более твердое давление ее губ.
Она еле слышно застонала, как будто боялась, что он отодвинется. Ни за что на свете! Его язык проскользнул глубже; Дэвид сделал это не раздумывая, просто реагируя на страстное желание овладеть этой женщиной.
Джейси издала еще один стон, требовательный и отчаянный. Невысказанная мольба, которую он не собирался оставлять без ответа.
Его руки скользнули ей за спину. Он прижал ее к себе; его влажные горячие губы скользнули к ее уху, язык коснулся чувствительной мочки. По телу Джейси пробежала дрожь, и теперь Дэвид хотел одного: чтобы эта дрожь усилилась десятикратно, когда он овладеет ею.