"Никто" так не смотрит
Шрифт:
Потап, не выпуская её из поле зрения, оттолкнул себя от капота, на котором сидел, скрестив руки на груди. На первый взгляд он выглядел спокойным. Чересчур спокойным, сказала бы Есения. Но она помнила его. Всё ещё помнила... И знала, что когда ему хорошо, когда в душе у него штиль - он другой.
Она следила за каждым его движением. Фиксировала, как он разворачивал плечи, как отодвигался.
Как взмахивал рукой, показывая на раскатанный чехол для ножей.
– Выбирай.
У Есении на мгновение потемнело в глазах.
За его спиной... что? Неужели на самом деле ножи?
Она, не чувствуя ног, передвинулась чисто механически. Её точно толкала невидимая сила. Звала. Притягивала. Или сталь холодного металла заворожила?
Несколько раз Есения размышляла, откуда у неё может быть тяга к ножам. Ножи - это совсем не девчачье увлечение. И если своё пристрастие к бохо она вполне могла объяснить, то ножи... Тут другое.
Горло сжата всё та же невидимая рука.
Теперь Есения стояла едва не впритык к машине. Невидящим взглядом она посмотрела на оружие. И её окинуло холодной волной...
Что она творит... Что они творят!
Она подалась корпусом назад, интуитивно стремясь отдались себя от стали, но ей не позволили. Она не уловила момента, когда Потап оказался за её спиной.
Зато сразу почувствовала себя, как в коконе! Он не прикоснулся к ней, не пытался заключить в ловушку рук! Он просто встал сзади.
Зря она сюда приехала. И зря отпустила таксиста.
– Какой тебе нравится?
– нарочито лениво поинтересовался он и начал говорить о ножах.
– Танто? Боуи? Что выбираешь?
Его теплое дыхание коснулось затылка Есении. Значит, Потап чуть нагнулся, чтобы быть ближе к ней. Если она качнется, то прикоснется спиной к его груди.
– Ничего, - выдохнула она и облизнула пересохшие губы. Она вроде смазывала их бальзамом, но ничего не чувствовалось.
– Как это ничего?
– дыхание стало ощутимее, заняло большую площадь её кожи.
Есения не выдержала и обернулась.
Она знала, что Потап рядом. Но не настолько же! Она словно в омут черный рухнула! В его глаза, в его тяжелую энергетику. Её забила внутренняя дрожь от осознания собственный глупости. Адреналин сыграл с ней злую шутку.
Мимо её тело скользнула рука Потапа. Татуировка высунула голову из-за черного рукава. Есении очень нравились руки Потапа. Кисти... Широкая ладонь. Сейчас костяшки пальцев украшали сбитые ссадины с подсохшей кровью.
Эти пальцы взялись за деревянную рукоять ножа.
– По-моему, идеальный.
Чтобы удостовериться в собственном выборе, Потап подкинул нож и ловко его поймал. После чего протянул рукояткой Есении.
– Бери...
–
– Я хочу твоего прощения, - ощерился он.
– И, если для этого надо пустить кровь - я готов.
Сталь блеснула в лучах заходящего солнца, спешащего скрыться за горами и унести с собой даруемое тепло.
– Нет, - тверже сказала Есения. Она не прикоснется к стали.
И Потап ей ничего не сделал.
Он сделал другое. Взмахом руки снес чехол. Есения с ужасом успела заметить, как холодная сталь сверкнула в воздухе.
Дальше - больше.
Потап крутанул Есению на месте, чтобы они оказались лицом к лицу. А вот это уже другой расклад. И Есения ударила. Роман учил её защищаться, поэтому она знала куда бить.
Знал, куда будут бить и Потап.
Но он позволил себя ударить.
Не сделал блок.
У Есении глухой стон сорвался с губ. И она повторно занесла руку.
Ударить повторно не смогла.
Так и осталась стоять с занесенной рукой, дыша, как загнанная лошадь.
Они разминулись всего в несколько секунд - её рациональность и его эмоции. Она не успела отвести руку вниз, он перехватил её за предплечье и рванул на себя. Есения ахнула, когда врезалась в его грудную клетку. Её грудь тотчас расплющилась.
И ладно только это... Рецепторы отозвались мгновенно! Застонали, запели. Затрепетали. Соски напряглись, почувствовав мужское тепло даже через ткань. Есения удивленно ахнула. Это же бред! Такого не может быть!
Всё! Точка! Она не реагирует больше на Потапа!..
И, между тем, она реагировала. И ещё как! В висках застучало, между бедер полыхнуло. Кажется, даже трусики намокли.
И всё от одного прикосновения. От присутствия Потапа рядом. От его взгляда, его запаха, который помимо воли опускался на её кожу. У Есении голова закружилась. Такого не может быть... Только не с ней!
Потап же легонько толкнул её к машине, зажал между собой и холодным металлом и фактически навалился сверху. В его глазах лютовала тьма. Дикая, первобытная. Точно спустившаяся с вершин гор, что распластались за его плечами.
– Почему ты мне не сказала?!
– заорал он.
Есения хапнула воздух.
О чем он...
Её вопрос не прозвучал. Потап его считал в её глазах. Или сам продолжил?
– Почему промолчала?! А? Я тебя спрашиваю - почему?! Про изнасилование, про то, что тебя кинули с хатой? Почему мне ничего не сказала? Не достоин доверия? Не так хорош, чтобы просто сказать?!
Он выплевывал одно обвинение за другим. Или это было нечто другое? Катализатор, нацеленный сорвать кран с внутреннего рычага Есении.