Нина Сагайдак
Шрифт:
Казалось, всего можно было ожидать сегодня. И все же Нина не верила, не могла сразу поверить в ужас происшедшего. Она стояла ошеломленная, не в силах вымолвить ни слова. Но Лида подтвердила: да, ее соседи сами видели, как немцы вели Ольгу Осиповну.
— В госпитале или дома ее арестовали? — спросила наконец Нина.
— Не знаю.
— А за что, тоже не знаешь?
— Говорят, на работе что-то произошло.
«На работе, — подумала Нина, — значит, на нее пало подозрение. Впрочем, неизвестно,
— Что же теперь будет с Ольгой Осиповной? Что будет! — тревожилась, едва сдерживая слезы, Нина.
— Да ты не убивайся, — успокаивала ее Лида, — может, ничего страшного не случилось, допросят и отпустят.
— Ой, нет! Еще не было такого, чтобы немцы выпускали арестованных. Попадешь к ним в лапы — и конец.
Девушки помолчали. Каждая думала о своем…
— Ты сказала уже об этом бабушке? — всхлипывая, спросила Нина.
— Сказала.
— Пойдем к нам домой. Одной мне так тяжело. Бабушка, наверно, горюет и плачет. Ведь тетя Оля самый близкий нам человек. Как она поддерживала нас! Теперь этой помощи не будет…
День тянулся томительный, бесконечно длинный. Лидия Леопольдовна совсем ослабела от горя; печальной тенью еле двигалась по комнате. А Нина хлопотала по хозяйству, кормила детей и неотвязно думала только об одном: как повидать Володю Янченко? Может быть, он что-нибудь знает о судьбе Ольги Осиповны.
Наконец она решилась и позвала братишку:
— Толя, дорогой, сделай, что я попрошу.
— А чего ты хочешь?
— Ты слышал, тетю Олю арестовали. Нужно позвать одного парня. Он знает, кто может помочь ей. Пойдешь, а, Толя?
— Конечно, пойду.
— Тогда бери эту записку и иди к Виноградовым. Он у них живет. Спроси Володю Янченко. А как выйдет он к тебе, отдашь эту записку, понял?
— Понял.
— Тогда одевайся и иди.
Толя застал Янченко дома. Володя не спрашивал, чей он и кто передал записку. Развернул, молча прочитал ее раз, потом другой.
«Володя, дорогой, — писала девушка, — прости, что не пришла к тебе в условленное время. Почему — объясню потом. А сейчас, если можешь, выходи. Жду тебя около почты, там, где мы всегда встречаемся. И очень жду… Нина».
Они никогда не встречались около почты и сегодня не договаривались о встрече. Янченко сразу понял, почему вызывает его Нина.
— Хорошо, — кивнул он Толе, — скажи, что я буду.
Подходя к почте, Володя еще издали увидел, что Нина взволнована.
— Ты слышал, — бросилась она к нему, — Ольга Осиповна…
— Слышал.
— Что же теперь будет?
— Не знаю. Пока еще ничего
— Ее заподозрили…
— Возможно, так. Беда еще в том… — Володя на мгновение замолчал, словно подыскивая слова, — в том… что побег удался только наполовину.
— Не понимаю, как это — наполовину?
— Девушки выбрались из госпиталя и бежали. А командир не успел. Застрял где-то. А где, никто не знает.
— И что же вы собираетесь делать?
— Ждать по крайней мере до завтра.
— А что даст ожидание? Если немцы заподозрили тетю Олю в организации побега, завтра же могут ее расстрелять.
— Ну нет. Я думаю, что они захотят прежде всего узнать, куда девался командир.
— Не верю я в это! — чуть не плача воскликнула Нина. — Разве с теми коммунистами, которых арестовали зимой, возились? Вывели в лес и расстреляли. Володя, нужно немедленно уведомить партизан. Пусть придумают, как освободить тетю Олю. Она не жалела себя, столько сделала для освобождения их товарищей.
— Партизаны сейчас далеко отсюда…
— А тот, что был в госпитале, разве не из партизанского отряда?
— Из отряда. Но не близкого. Прибыл сюда с каким-то заданием и попал в засаду.
Нина помолчала.
— Бедная тетя Оля, что с нею будет?
— Дела ее, конечно, неважные, — хмуро ответил Володя, — И все-таки, мне все-таки кажется, что есть надежда, что немцы не знают, кто помог партизанам бежать.
— Почему ты так думаешь?
— Да хотя бы потому, что арестованы не только те, что работали в госпитале. Схватили Володю Кухаренко, некоторых других членов партии, оставшихся в городе.
Нина остановилась и, сжав губы, взглянула на Володю.
— Но ведь это… Это повторяется то же, что было зимой! Чего же мы ждем? Надо не ждать, а действовать.
— Я тоже так думаю, но мы с тобой не одни, Нина. Есть товарищи старше нас. Они лучше знают, как быть, и скажут, что нам делать. А может быть, и без нас сделают то, что нужно.
III
Приближалось что-то страшное, неотвратимое. Не успела Нина оправиться от потрясения после ареста Ольги Осиповны, Маруси Рассоловой, работавшей вместе с ней в госпитале, и других коммунистов, оставшихся в оккупированном Щорсе и состоявших на учете в городской управе, как по городу разнеслись слухи об аресте родителей Ольги Осиповны.
Девушка не сомневалась больше, что Ольгу Осиповну допрашивают, а родители понадобились для того, чтобы запугать ее, повлиять на нее угрозой расстрела родственников, если она не сознается. Да, тяжкие испытания выпали на долю ее милой тети Оли, доброго друга и помощника семьи, товарища по борьбе. Только вспомнит о ней Нина — начинают душить слезы…