Нить измены
Шрифт:
— Это уже выходит за рамки законов гостеприимства, господа, — молвил граф затем, — так что вы не уйдете отсюда так просто. Один из вас попытался убить меня — и за это я убью вас всех.
Карей отступил к креслу в центре зала-кабинета. А в следующее мгновение распахнулись потайные, незаметные на фоне стен двери близ каждого из четырех углов. И из каждой двери вышло по одной Ледяной Деве — теперь уже настоящей.
— Вечная Зима — для всех! — хором произнесли они своими безжизненными металлическими голосами. А затем двинулись на Ролана и его спутников.
Конфидент
Крогер, в отличие от остальных, в сражении этом не участвовал. И не потому, что испугался или, тем паче, манкировал обязанностями телохранителя. Просто он догадался, как побыстрее закончить схватку. Причем с благоприятным для своей стороны исходом.
Проворно для своих лет метнувшись, уходя от клинка Ледяной Девы, Крогер устремился… не к Карею, правда, продолжавшему держать в руке единственный в кабинете-зале источник огня. Но к окровавленному кинжалу, валявшемуся неподалеку от тела Беспутной Бетти.
Разумеется, маневр сей тоже не остался незамеченным со стороны графа. Несколько стремительных шагов — и тот настиг телохранителя сэра Ролана и преградил путь.
— Не так быстро, — выразительно, с расстановкой произнес Карей, но Крогера это ничуть не смутило.
— Может, убить тебя трудно, — сказал он с усмешкой, — но вот в морду дать… вполне.
И с этими словами телохранитель впечатал свой, далеко не маленький, кулак в переносицу графа. Тот не рухнул, как можно было ожидать от простого смертного. Лишь отшатнулся на пару шагов. Но Крогеру хватило и этого.
В следующий миг он, присев, подхватил с пола окровавленный кинжал и вонзил в ногу Карея. Кровь дочери графа — еще живая, не успевшая засохнуть — соединилась с кровью отца, очень похожей. Словно часть крови графа снова стала живой. Чтобы в течение считанных мгновений ожила и вся остальная кровь.
Чары Вечной Зимы оставили хозяина Каз-Надэла. Он снова стал живым человеком — обычным человеком, причем промерзшим насквозь и тяжело раненым. Само собой, в таком состоянии он был не боец.
— Как?! Быть не может! Это же не моя кровь! — чуть ли не визжал Карей, оседая на пол. И Крогер выхватил еще не потухший факел из его стремительно слабеющей руки.
— Ну а теперь… — молвил телохранитель Ролана, помахивая факелом перед собой, — теперь займемся обмороженными стервами.
Глава пятая
Граф Карей был еще жив, когда Ролан, Крогер и оставшиеся наемники разделались с Ледяными Девами. Но протянул он недолго — рана и лед сделали свое дело, а магия больше не защищала. Так что о том, чтобы доставить изменника в Каз-Рошал да предъявить королю, не стоило
Других враждебных человеку существ, в том числе порожденных чарами ледянников, в замке не обнаружилось. Не удалось найти и Шенгдара — ни живым, ни даже мертвым. По всей видимости, насчет судьбы шута-маркиза Карей не солгал.
Вообще, разжиться интересными находками в Каз-Надэле Ролан не смог. Даже в, собственно, покоях графа обнаружилось разве что Колесо Вечной Зимы — выложенная льдинами на полу фигура, что-то вроде алтаря для магических ритуалов ледянников… ну или для их последователей. Солдаты, служившие на северном рубеже королевства, еще называли Колесо «снежинкой» или «холодным солнцем» за соответствующую форму.
Чтобы обшарить да скрупулезно изучить весь замок, требовалось либо много народу, либо уйма времени. Первым конфидент не располагал, второе же предпочитал беречь. Особенно в свете услышанного от Карея — этого мрачного предзнаменования о приходе Властителя Мора. От одного имени бросало в дрожь. Просто же отмахнуться от слов графа, сочтя самого его сумасшедшим, Ролан для себя считал непозволительной роскошью.
В конце концов, дыма без огня не бывает, и Карей тоже не без причины и с ледянниками связался, и владения свои до упадка довел, и в замыслы изменнические втянул Шенгдара. Если исходить из того, что здравый смысл изначально присущ каждому человеку, то даже безумный, на первый взгляд, поступок мог иметь разумное основание. Оказаться, например, единственным ключом к спасению от смертельной опасности. Просто окружающие почему-то эту опасность недооценивают, а то и вовсе не замечают. Вот и потешаются над якобы безумцем.
Возможно, в изысканиях Ролана могла бы помочь Беспутная Бетти, в детские и юные годы успевшая неплохо изучить отцовский замок. Но, увы, и еще сто раз увы — побочная дочь Карея лежала теперь на полу с вывернутой шеей. Точнее, тело ее лежало, бездыханное и более ни на что не способное. Одно утешало, что смерть Бетти-Беаты оказалась не напрасной. Даже геройской ее можно было назвать в известном смысле. Что уже тянуло на неплохое достижение после далеко не добродетельной жизни.
Расплатившись с оставшимися наемниками и с мастером Винчеле, Ролан уже на следующее утро отправился обратно в Каз-Рошал. И по прибытии доложил обо всем королю. Причем воспринял Лодвиг Третий эти известия, хоть и не без сетования, но в целом обрадованный.
То есть, конечно, измена не только Шенгдара, но и, как оказалось, потомка одного из знатнейших родов королевства, его величество не могла не огорчить. Зато, коль заговор был раскрыт, и эти двое получили-таки по заслугам, оставалось лишь поздравить конфидента.
«И, я думаю, даже к лучшему, что они мертвы, — говорил еще король, — все равно, суровей наказать я бы их не смог. Ну, повесил бы… в лучшем случае. А, скорее всего, просто упек бы в темницу. Чтобы… ну, в день зимнего солнцестояния, например, или в какой-нибудь другой праздник на радостях помиловать и простить».