Нити судеб человеческих. Часть 3. Золотая печать

Шем Айдын

– Обязательно!
– восклицал Володька.
– С женой и детьми!

– Как? Уже есть и жена на примете?
– изумился Февзи.

– На примете может быть только невеста. Да, невеста есть, значит, скоро будет и жена, - Володя снова стал серьезным.
– На свадьбу приедешь?

Февзи радостно обещал приехать на свадьбу друга, а сам подумал, что о своей свадьбе пока говорить не будет, ибо не все еще решено. Однако после того как побывает в своем новом крымском поместье, надо ехать в Узбекистан к своей избраннице, а то как бы не увели.

–

А где ты на своем горном склоне найдешь работу, - вдруг опять встрепенулся Володя.

– Конечно же, там историки с университетским дипломом не нужны, - улыбнулся Февзи.
– Но ты не забывай, что я классный механик с трудовым стажем. В районную «Сельхозтехнику» устроюсь или на автобазе какой-нибудь поработаю.

– Археолог твоей квалификации!
– воскликнул Володя, потом грустно заметил: - А я ничего делать не умею. Если выгонят из института…

– То пойдешь на пляж фотографировать отдыхающих!
– продолжил смеясь Февзи.

Ребятам было весело.

Февзи написал заявление об уходе из Экспедиции «по собствненному желанию», получил расчет и улетел в Крым. Несколько дней он провозился на своем участке, приводя в порядок двор и домишко. Потом появился в районном объединении «Сельхозтехника», которое, кстати, располагалось в том же Старом Крыму. Там по его документу и по записям в трудовой книжке приняли на работу авторемонтником. При этом Февзи обговорил себе право приступить к работе через две недели – ему надо было съездить в Чирчик и жениться.

Свадьбу в Чирчике сыграли скромную, но человек тридцать гостей все же набралось. Тут и родственники со стороны невесты, и друзья самого Февзи еще с прежних лет, и соседи. Всех интересовал факт женитьбы ленинградского научного работника на скромной девушке из Чирчика – о том, что Февзи живет в Крыму, знали только тетушка Мафузе и ее дети. Скрыть этот факт настойчиво просила сама тетушка Мафузе, бедная, запуганная годами спецпереселенческой жизни женщина. Февзи поначалу возражал против такой перестраховки.

– Мафузе-абла, никто меня теперь спецеререселенцем не сделает! – смеялся он.

Но убедил его в необходимости соблюдать известную осторожность Энвер, старший сын тетушки.

– Будь уверен, что уже завтра же в райотделе КГБ появится подробный отчет об очередной крымскотатарской свадьбе, - уверял он Февзи. – Ты что думаешь, среди наших татар нет сволочей, работающих на них? Одно дело, что крымский татарин Февзи увозит свою молодую жену в Ленинград, – тоже очень неприятно местным чекистам, – и другое дело, что молодая крымскотатарская семья будет проживать в Крыму. Понимаешь?

Февзи подумал и понял.

Но ни он, ни его более опытные в этих сплетениях коварства и зависти чирчикские друзья не знали, что если донос на ленинградца и поступит, то уже не в первый раз.

Опять же по настоянию тетушки Мафузе Февзи попросил свою невесту скрыть от своих родителей, что после свадьбы они будут жить в Крыму. Кстати, решил он, что предоставляется случай проверить,

насколько молодая жена предана своему мужу - не так уж был он прост, наш историк-автомеханик. По не изменившемуся поведению родителей Лютфие он понял, что его избранница послушалась мужниного наказа.

Но билеты молодожены взяли на ленинградский поезд – нужно было показать Лютфие великий город, сходить с ней в Эрмитаж и, главное, отпраздновать бракосочетание в кругу ленинградских друзей.

Добирался скорый поезд из Ташкента в Ленинград более трех суток. Сама дорога из центра Азии к берегам Невы была немалым приключением для впервые едущей на поезде Лютфие, как, впрочем, и для Февзи, - ведь во время всех трех его посещений Узбекистана он пользовался услугами Аэрофлота. Когда поезд пересекал пустыню с ее юртами, верблюдами и жарой в его памяти возникли давние картины, когда он с матерью и братом, с другими односельчанами ехал в противоположном направлении, из Европы в Азию, и когда даже мудрый Мурат-эмдже не предполагал, что везут их на погибель…

Глава 15

На собрании крымских татар, проходившем в здании городской школы, недавно избранный председатель райсовета, бывший главврач поликлиники, нахамил Кериму.

– А ты, да-ра-гой, занимался бы своим огородом. Надеюсь, это дело у тебя хорошо получается. И не лезь, когда грамотные люди серьезные вопросы обсуждают.

И обратился с глумливой улыбкой к представителю из Симферополя:

– Понаехали сюда деньгу легкую зашибать! Едва по-русски говорить умеют, а туда же, со своими рассуждениями лезут.

Керим смолчал, но затаил желание отомстить. Долго ждать не пришлось. Когда собрание закончилось, Керим увидел, что председатель райсовета по срочной нужде забежал в туалет. Керим задержался в коридоре. Спустя некоторое время шибко грамотный председатель вышел из уборной и поспешил к выходу. Мельком окинув взглядом оба конца коридора и убедившись, что он пуст, Керим пошел навстречу председателю и втолкнул его в открытую дверь классной комнаты.

– Тихо, сволочь, не смей подымать шума! – Керим прижал бывшего главврача спиной к исписанной мелом классной доске и схватил его левой рукой за горло. Председатель уписался бы от страха, однако было нечем. Но его страха оказалось достаточным для того, чтобы не вздумать поднимать крик, - он ощущал сильные пальцы этого огородника на своей шее.

– Ты халтурщик, который рецепт написать грамотно не может. Я знаю, как к тебе относятся врачи поликлиники. Я, чтобы ты знал, таких как ты вышвыривал из института…

– Ты…, вы…? – бывший главврач заикался то ли от страха, то ли от удивления.

– Да, я! Я профессор, доктор наук в той области знаний, в которой ты, поганец, пытаешься халтурить. И приехал я на родину не деньгу зашибать, а работать на благо людей, лечить их. А твоя власть мне, профессору, отказала даже в должности дежурного врача. И приехал я в Крым оставив должность заведующего кафедрой. А ты, недоучка, смеешь глумиться надо мной!