Ниже нуля

Хейзелвуд Эли

Одна из его ног скользит между моими. Я понимаю, что всё закончится

точно так же, как и во второй половине дня в ЛРД. Мы оба полностью

вышли из-под контроля, и...

— Остановись, - говорю я, едва дыша.

Он отступает. — Остановиться?
– Он совсем не дышит.

— Сначала ужин.

Он выдыхает. — Правда? Теперь ты хочешь ужин?

— Я обещала.

— Обещала?

— Да. Я пытаюсь показать тебе,

что...

— Ханна.
– Его лоб касается моего. Он смеется напротив моего рта.

— Ужин - это... это символично. Метафора. Если ты скажешь мне, что

готова посмотреть, куда всё пойдет, я поверю тебе, и мы сможем...

— Нет, - упрямо говорю я. Желание прикоснуться к нему почти

болезненное. Я не могу вспомнить, когда в последний раз я была так

возбуждена. — У нас будет наш символический ужин. Я собираюсь

показать тебе, что... Что ты делаешь?

Он, как мне кажется, поворачивается, чтобы сорвать две

виноградины с той самой грозди, которую я наполовину съела сегодня

утром. Он прижимает одну к моим губам, пока я не откушу её, а

вторую кладет себе в рот. Мы оба жуем некоторое время, глаза

закрыты.

Хотя он заканчивает раньше меня, снова начинает целовать меня и...

беспорядок.

Мы полный беспорядок.

— Ты закончила ужинать?
– спрашивает он у моих губ. Я киваю. —

Ты всё ещё голодна?
– Я качаю головой, и он поднимает меня на руки и

несет к...

— Не в ту дверь! -говорю я, когда он пытается войти в ванную, затем в шкаф, где я храню пылесос, которым никогда не пользуюсь, и

единственную пару запасных простыней, и к тому времени, когда мы

оказываемся на моей кровати, мы оба смеемся. Наши зубы клацают

друг о друга, когда мы пытаемся и не можем продолжать целоваться, пока раздеваем друг друга, и я не думаю, что было что-то такое

раньше, так интимно и сладко, и в то же время так весело.

— Просто позволь мне...
– Я заканчиваю снимать с него рубашку и

завороженно смотрю на его торс. Он бледный и широкий, весь в

веснушках и крупных мышцах. Я хочу укусить его и облизать со всех

сторон. — Ты такой...

Он снял с меня бандаж. Он откладывает его в сторону, рядом с

пижамными штанами, которые я бросила на пол сегодня утром, затем

помогает мне выпутаться из джинсов. — Рыжий? И пятнистый?

Я смеюсь чуть сильнее. — Ага.

— Это то, что я...

Я прижимаю его к себе, пока он не ложится на кровать. Затем я

сажусь на него и снимаю с себя топ, не обращая внимания на легкое

жжение в лодыжке. Это должно быть мне знакомо: тело против тела, плоть против плоти. Просто посмотреть, что приятно, а потом сделать

ещё больше. Это должно

быть знакомо, но я не уверена, что это так.

Быть здесь с Иэном - это скорее как услышать песню, которую я

слушала миллионы раз, но на этот раз в новой аранжировке.

— Боже, ты выглядишь так... Это нормально для тебя?
– спрашивает

он между вдохами. — Для твоей лодыжки?

— Не волнуйтесь, это не очень...
– Я останавливаю себя, когда мне

что-то приходит в голову. — Ты прав. Я ранена.

Его глаза расширяются. — Мы не должны...

— Что означает, что я, вероятно, должна быть главной.

Он кивает. — Но мы не должны...

Он замолкает в тот момент, когда моя рука достигает молнии на его

джинсах. И он молчит, резко дыша, завороженно глядя на то, как я

расстегиваю её, медленно, методично, решительно. Его боксеры в

обтяжку. Он твердый, большой. Я помню, как прикоснулась к нему в

первый раз и подумала, каким хорошим будет секс.

Я просто не думала, что нам понадобится пять лет, чтобы достичь

этого.

— Ханна, - говорит он.

Я проникаю в прорезь его боксеров, чтобы обхватить его. Как только

мои пальцы смыкаются вокруг него, его ноздри раздуваются. — Да?

— Я не думаю, что ты понимаешь, как... Блядь.

Он горячий и огромный. Он закрывает глаза, выгибает шею, прежде

чем снова посмотреть на меня с выражением наполовину

предупреждения, наполовину одобрения. Он находит меня сидящей на

его коленях, его член спазмирует в моей хватке, когда я наклоняюсь. —

Ханна, - говорит он, ещё глубже, чем обычно. — Что ты...

Я начинаю облизывать головку, тщательно, деликатно. Но он

кажется гладким и теплым на моём языке, и меня сразу же охватывает

нетерпение. Я откидываю волосы, чтобы они не мешали, и обхватываю

его губами, нежно посасываю раз, два, а потом...

Я слышу рычание. Затем звук чего-то рвущегося. Краем глаза я

замечаю большую руку Иэна, сжимающую простыню. Неужели он

только что порвал мою...

— Прекрати, - говорит он, умоляет, приказывает мне.

Я нахмуриваю брови. — Тебе это не нравится?

— Это не...
– Я крепче сжимаю руку вокруг него, и почти слышу, как

он скрежещет зубами. Его щеки ярко-красные. Марсианский красный.

— Мы не можем. Не в первый раз. Мы должны сделать это так, чтобы

не заставить меня...

Я прижимаюсь к его основанию мягким, затяжным поцелуем. Он

вдыхает один раз, звучно, через нос. — То есть ты хочешь сказать, что... ты не хочешь кончать?

— Это больше… черт возьми… о сохранении моего достоинства, -