Низина

Лахири Джумпа

На стене висели две фотографии, которые отец недавно приносил в молельную для поминального обряда. Фотографии дедушки Белы и юноши, которого бабушка почему-то назвала отцом Белы. Девочка никогда не видела отца таким молодым, ни в жизни, ни на фотографии.

Под фотографиями на стене, наколотая на гвоздь, висела пачка всяких квитанций и чеков, шуршащих на ветерке от лопастей вентилятора. Отец с фотографии на стене с интересом наблюдал за тем, как Бела ест ложкой рис, а вот дедушка, чей усталый взгляд был устремлен куда-то вдаль, похоже, совсем не замечал ее присутствия.

Кроме

этих двух фотографий и пачки квитанций, на стенах больше не на что было смотреть. Ни полок с книгами, никаких сувениров, привезенных из путешествий, — ничего, что могло бы подсказать, как бабушка любит проводить время. Часами напролет бабушка сидела на террасе и смотрела через решетку вдаль.

Каждый день в одно и то же время Дипа помогала бабушке спуститься во двор, где они срезали цветы, росшие в горшках и вдоль каменного забора, ставили букетик из них в медный кувшинчик с водой и уходили.

Дипа и бабушка брели мимо прудов к берегу затопленной низины. Там они подходили к какому-то определенному месту, довольно долго стояли, а потом шли обратно. Когда бабушка возвращалась, цветов в кувшинчике не было.

— Что ты там делаешь? — однажды спросила ее Бела.

Бабушка сидела на своем складном стуле со сложенными на коленях руками, не поднимая глаз, ответила:

— Разговариваю с твоим отцом.

— Мой отец в доме.

Бабушка устремила на нее свои синие глаза.

— Разве?

— Да, пришел недавно.

— Да? И где же он?

— В нашей комнате.

— И что он делает?

— Прилег. Сказал, что ходил в офис «Америкэн экспресс» и очень устал.

— А-а… — Бабушка отвернулась.

Небо померкло. На нем снова собирались грозовые тучи. Дипа побежала на крышу снять развешанное на веревке белье. Бела тоже помчалась — помочь ей.

— А у вас в Род-Айленде такие дожди бывают? — спросила Дипа.

Беле трудно было давать такие длинные объяснения на бенгальском. Но ураган в Род-Айленде являлся одним из самых ранних ее детских воспоминаний. Она не помнила сам ураган, но помнила приготовления к нему и последствия. Помнила ванну, до краев заполненную водой про запас. Забитые людьми супермаркеты и опустевшие полки. Помнила, как помогала отцу наклеивать крест-накрест на оконные стекла липкую ленту, следы от которой долго потом оставались на стекле, даже когда ленту содрали.

На следующий день она ходила с отцом в университетский городок и видела там отломанные ветки и зеленые листья на улицах и во дворе перед учебными корпусами. Видела даже вырванное с корнем дерево. Оно лежало теперь на земле и казалось даже еще огромнее, чем когда росло.

Отец привез с собой в Калькутту фотографии, чтобы показать их бабушке. Большинство было сделано в доме, где Бела и ее родители жили сейчас. Они переехали туда два года назад, в то лето Беле исполнилось десять лет. Этот дом находился ближе к заливу, недалеко от океанографического института, где когда-то учился отец. Отсюда ему было удобно добираться до лаборатории, где он работал, зато далеко от их прежнего дома в университетском городке, где выросла Бела

и где ее мать теперь дважды в неделю по вечерам вела семинары по философии.

Белу расстраивало, что моря из окон не было видно, хотя дом их находился всего в миле. Близость моря ощущалась только в солоноватом запахе ветра.

Там была фотография с обеденным столом, с камином, с верандой. Со всеми ее знакомыми вещами. Была фотография огромных камней, отгораживавших их дом от соседской территории, на камни Бела иногда взбиралась. Фотографии фасада в осеннюю пору с красно-желтой листвой и зимние фото с голыми ветками, покрытыми инеем. Фотография Белы на фоне маленького японского клена, который весной посадил отец.

На другой фотографии Бела стояла на красивом, выгнутом полумесяцем пляже в Джеймстауне, куда они ездили по утрам в воскресенье, и папа покупал пончики и кофе. Там папа учил ее плавать, и она прямо из воды любовалась овечками, пасущимися недалеко на лугу.

Бабушка разглядывала фотографии с таким видом, словно на них было изображено одно и то же.

— А где Гори-то?

— Она не любит фотографироваться, — объяснил папа. — Да ей и некогда. Она сейчас преподает и заканчивает диссертацию.

Мать Белы целые дни напролет, даже в субботу и воскресенье, проводила в свободной спальне, служившей ей кабинетом. Когда она там запирала дверь, Бела должна была вести себя так, словно мамы просто нет дома.

Но Белу такой порядок вещей не расстраивал. Она считала: уж лучше так, а раньше мама половину недели проводила в Бостоне. В течение трех лет она ездила туда в университет на учебу в магистратуре. Уезжала рано утром и возвращалась поздно вечером. Бела в это время уже спала.

Но сейчас, кроме вечеров, когда она вела семинары, мама почти не выходила из дома. Почти весь день она сидела в своей комнате. Только иногда из-за двери слышался какой-нибудь звук — покашливание, или скрип стула, или шум упавшей со стола книги.

Иногда мама спрашивала, не беспокоит ли Белу по ночам стук пишущей машинки, и Бела говорила: нет, не беспокоит, хотя слышала этот звук прекрасно. В ожидании отца Бела иногда просто лежала на постели и прислушивалась, не звякнет ли в прихожей дверной замок.

Именно с матерью Бела проводила большую часть времени на неделе, но у них не было ни одной фотографии, где их запечатлели бы вместе. Например, когда Бела смотрит днем телевизор или за кухонным столом занимается уроками, а ее мать в это время готовит ужин или пролистывает экзаменационные буклеты с шариковой ручкой в руке. Или, например, как они вместе идут в большую университетскую библиотеку сдать книги.

И не было ни одной фотографии из их поездок в Бостон во время каникул Белы. Они тогда ехали на автобусе, а потом еще на трамвае добирались до университетского городка в центре города, зажатого между Чарльз-Ривер и оживленной автомобильной трассой. Там Бела до изнеможения таскалась за матерью по учебным корпусам и ждала, пока та беседовала с профессорами, а потом, в награду, мама водила ее в «Куинси-Маркет».

— Да вот же она, — сказала Бела, когда бабушка взяла в руки следующую фотографию.