Но кому уподоблю род сей?
Шрифт:
Не меньше пищи для размышлений дает необходимость переосмысления следующей символики: «Когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, — читающий да разумеет [!!!], — тогда...» (Мф 24:15).
Но не будем прерываться на столь угрожающей ноте — почитаем такое (Отк 7:9,13-15): «Взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах... Сии облеченные в белые одежды кто, и откуда пришли?., это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца. За это они пребывают перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в
Сидящий на престоле будет обитать в них.»
Мы подошли к последней и самой сложной системе символов, имеющих отношение к тому, что есть в человеке. Система эта является самой сложной с точки зрения того, как вместить, принять ее, а не с позиции механической расшифровки, которая как раз является весьма простой. Этой система — символика мужа и жены, брачного чертога, встречающаяся во многих местах Священного Писания. Приведем интересующие нас отрывки, после чего попытаемся подобрать ключ к сказанному:
«Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос; жене глава — муж; а Христу глава — Бог. Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает голову свою. И всякая жена, молящаяся и пророчествующая с открытой головою, постыжает свою голову; ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть истрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается. Итак муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа. Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов. Впрочем ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же — от Бога. Рассудите сами, прилично ли жене молиться Богу с непокрытою головою? Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него; но если жена растит волосы, для нее это честь: так как волосы даны ей вместо покрывала? А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божий.» (1 Кор 11:3-16);
«Жены ваши в церквах да молчат; ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они хотят чему научиться, то пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви. Разве от вас вышло слово Божие? Или до вас одних достигло?» (1 Кор 14:34-36). Сразу после этих слов идет фраза, которая должна бы насторожить того, кто попытался понять сказанное буквально: «Если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что пишу вам; ибо это заповеди Господни. А кто не разумеет, пусть не разумеет.» (1 Кор 14:37,38). Иными словами, если кто не увидел, что речь идет о чем-то сокровенном, то пусть понимает сказанное буквально, а тот, кто почитает себя за духовного, должен понять символику сказанного. Впрочем, мы столько раз обращались к этой теме, что читатель, согласный с нами, уже досадует на подобные повторы, тот же, кто не может понять столь простого принципа, все равно не поймет, сколько ни повторяй одно и то же.
Ради плотских порассуждаем, тем не менее, о буквальном смысле приведенных в послании к Коринфянам отрывков. На первый взгляд оба эти фрагмента могут быть истолкованы с позиций фундаментализма, однако уже чуть более тщательный анализ текста вынуждает отказаться от разумения по букве. Во-первых, бросается в глаза: «ни муж без жены, ни жена без мужа», что звучит явным диссонансом тому, что говорит Павел в том же послании к Коринфянам чуть ранее: «Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. {Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться.}» (1 Кор 7:8,9). И как теперь быть с теми, кто дал обет безбрачия?
Во-вторых, дадим себе отчет, что указания, кому следует обрезать волосы и как требуется покрываться, дает тот же, человек, который сам о себе говорит: Бог «дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит.» (2 Кор 3:6),
А теперь мы спросим: Приближает ли нас к Богу вид волос и убранство их? Неужели же буквального исполнения указаний об уходе за волосами требует тот же самый человек, который увещевает: «Так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью?» (Гал 3:3). Мы добавим и такой вопрос: если бы мы все понимали буквально, и в том числе, что «пища не приближает нас к Богу» (1 Кор 8:8), то не с большим ли правом нужно было бы сказать, что и уборы головы не приближают нас к Богу?
В-третьих, отмечая, что для нас, конечно, не вызывает сомнений подчиненное, более низкое стояние мужав сравнении со Христом, спросим: если жена занимает столь же униженное положение по отношению к своему мужу, как и муж стоит ниже Христа, так что ей и говорить нельзя, а должно молчать и учиться только у мужа, а также столь тщательно в буквальном смысле покрываться (хорошо еще, что не в паранжу, как у мусульман), то — это ли то бремя для жены, которое легко, и то ли это иго, которое благо, как сказал Иисус: «иго Мое благо, и бремя Мое легко.» (Мф 11:30)? И в большей или в меньшей степени сие справедливо в отношении жены по сравнению с мужем? И почему муж и жена несут разные бремена?
В-четвертых, отмечая, что Павел вовсе не возбраняет христианским женам иметь мужей — нехристиан (1 Кор 7:12-14), спросим и об этом: чему может научиться дома жена, спрашивая у мужа идолопоклонника или безбожника?
В-пятых, обратим внимание на фразу: «если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется», — но не как на страшную угрозу, страх перед которой является решающим побудительным мотивом к покрыванию голов женами, но как на альтернативу покрывания головы: не хочешь покрываться, — пожалуйста, но тогда стригись! И теперь зададим еще один вопрос: Почему ни одной конфессией не воспринято это позволение, хотя бы и на уровне буквы? Почему в некоторых конфессиях осуждают тех жен, которые пусть и по незнанию последовали совету Павла?
Итак, раз мы не смогли найти удобовразумительного смысла по букве, то попытаемся вникнуть в смысл, который должны уразуметь те, кто почитает себя пророками или духовными. А для этого нам нужно попытаться почитать приведенные фрагменты, пытаясь опознать хотя бы ту символику, которая уже в некоторой степени не чужда нашему разумению. Таковых символов мы видим несколько.
Первым, не по порядку поступления, но по логике истолкования, мы поставим то, что женам полагается спрашивать о том, чему они хотят научиться не в каком ином месте, а дома, строя который, человек копает, углубляется, чтобы положить твердое основание. Вторым символом мы приведем пострижение волос. Пусть читатель сам судит, имеет ли таковой символ нечто общее с обрезанием истинным, обрезанием в сердце, о коем мы говорили в контексте установления внутреннего безмолвия, связанного с устранением плотских помышлений. Тем более, что третье ключевое слово, которое в нашем поиске нельзя даже назвать символом, ибо мы говорим о фразе: «Жены ваши в церквах да молчат», — явно и прямо связано с темой смирения.
Читатель будет прав, если отметит в своем суждении, что обрезание крайней плоти присуще мужам, а вовсе не женам, но обратим, однако, внимание на то, что у пострижения волос есть очень близкий символике внутреннего молчания смысл, употребимый в равной степени по отношению к обоим полам. Мы говорим о скорби и покаянии, без коих невозможно обращение: «Господь Саваоф... призывает вас в этот день плакать и сетовать, и остричь волоса, и препоясаться вретищем.» (Ис 22:12); «Сними с себя волосы, остригись, скорбя...» (Мих 1:16); «Остриги волоса твои и брось, и подними плач на горах.» (Иер 7:29), — как видим, острижение волос — более чем существенный символ плача и покаяния (Иов 1:20; Ис 15:2; Иер 48:37,38).