Но любовь из них больше
Шрифт:
Довольные тем, как хорошо и славно прошло знакомство и чаепитие, девушка и парень шли веселые, беззаботно болтая о том, как было бы хорошо показать матери Анвара цыганский быт, позвав ее в гости, но понимали, что женщина скорее всего откажется. Пока они рассуждали о том, какие же они разные и жизни их ничем не похожи, мимо промчались пастухи, которые только что проводили стадо до деревни. Это показалось Анвару странным. И через некоторое время пара услышала цыганские и татарские крики. Они побежали на шум и увидели неподалеку четырех мужиков, размахивающих руками и что-то объясняющих друг другу. Анвар сразу понял в чем дело – снова вышел спор между
Первым, конечно же, на коне прискакал барон. И выяснилось, что деревенские пастухи гнали стадо домой, а цыганские преградили им путь своим табуном. Коровы разбежались, и пришлось пол часа собирать их в кучу.
– Зачем так поступили, Арсен? – потребовал объяснений от мужа Рузанны барон.
– Так мы ж не специально! – начал защищаться мужчина. – Откуда мы знали, когда их коровы пойдут?
– Вы тут вообще пастись не должны! – закричал один из пастухов. – Это наше поле! Убирайтесь отсюда! И чтоб ваших лошадей мы больше тут не видели!
Это очень возмутило Арсена, он снова набросился с кулаками на мужиков, но барон, мужчина высокий и крепкий, встал на его пути и, грозно посмотрев, остановил. Арсену ничего не оставалось, как сделать несколько шагов в сторону – если разозлить барона, достанется не только ему, но и всему табору. На неделю, а то и на две, он может запретить любые гулянья, песни и танцы, что станет тяжелым испытанием для шумных и веселых кочевников. Осознавая, что пора бы успокоиться, Арсен поднял руки открытыми ладонями к барону, показывая, что сдается и умолкает.
– Дорогие пастухи, давайте уладим все мирно, – вежливо обратился барон к мужикам. – Мы понимаем, что земля эта – ваша, поэтому я лично прошу у вас прощения.
Пастухи, не привыкшие к извинениям, не знали, что и ответить. Они просто молчали, глядя друг на друга. Хорошо, что им на выручку как раз подоспел глава сельсовета. Бедолага бежал, весь запыхался, но достойно выслушал барона, пожал ему руку и был очень рад тому, что к моменту его появления спор уже почти разрешился. Арсен, желая угодить барону, позвал пастухов к себе, отведать рюмочку ягодной водки. Те с радостью согласились и направились за цыганами. Глава, выдохнув, тоже побрел домой, размышляя о том, что завтра утром этих пастухов можно не ждать и прежде чем лечь спать, нужно поискать других.
Рузанна, издали заметив мужа с двумя незнакомцами, поняла, что это гости, и тут же принялась накрывать на стол. Арсен любил вкусно угощать. Она поспешно налила по тарелкам думалы с бараниной (острый суп), наложила гору лепешек, поставила водку и спряталась в шатре. Вечер выдался веселым. Позже к компании присоединились и другие цыгане. А когда Рузанна уже начала засыпать, не обращая внимания на шум, к ней ввалился пьяненький Арсен и весело закричал:
– Жена моя, а станцуй-ка нам, красивая!
– Я же говорила тебе, что не люблю танцевать перед деревенскими. Они смотрят странно. Мне неприятно это, – тихо произнесла Рузанна.
– Я уже всем сказал, что ты будешь танцевать! – начал злиться пьяный цыган. – Поэтому ты будешь танцевать! Вставай!
Рузанне больше ничего не оставалось, как подчиниться. Спорить сейчас, когда муж на хмеле, было бесполезно. Она выбрала платок побольше, чтобы не оголяться перед чужаками, и собралась выходить, как вдруг
– Зачем наряжаешься как на похороны? И почему лицо такое грустное?
– Все хорошо, хорошо, – почти неслышно произнесла Рузанна, стараясь не гневить мужа, и даже улыбнулась, в надежде задобрить его.
– В глаза мне посмотри, – прошипел Арсен. – Возьми свадебный платок. Ты должна быть красивой. Все должны видеть, какая у меня жена и завидовать мне. Понятно?
– Да, понятно, – ответила девушка, всеми силами сдерживая слезы и желая того, чтобы муж быстрее ослабил хватку.
Пьяный цыган, услышав, как гости зовут его, отпустил руку и поспешил на выход. Снаружи его голос сразу же повеселел, стал дружелюбным и даже ласковым. Рузанна же, потирая больное место, приказала себе не реветь. Она распахнула занавеску шатра и вышла к гостям с широкой улыбкой на лице. Увидев ее, цыгане заиграли на гитаре и запели. Приложив огромные усилия, девушка принялась танцевать, стараясь сдерживать слезы. Ей хотелось быстрее вернуться в шатер, скрыться от похотливых и пьяных глаз, которые разглядывали ее. И как только музыка остановилась, Рузанна забежала в палатку и упала на постель. Теперь она могла дать волю слезам. Крупными каплями они потекли по красным от стыда щекам, да так сильно, что девушка не успевала их вытирать. Еще не переведя дух и не успокоившись, она снова услышала пьяный приказ мужа: "Рузанна, станцуй нам еще!" Девушка подняла голову и с ужасом поняла, что ночь сегодня будет длинной и поспать ей вряд ли удастся.
Глава 3. Неугомонный Камиль
«Что-то ты тощая совсем», – думала про себя Жамиля, поглядывая на Донку, которая снова была у них в гостях. Женщина, когда-то мечтавшая о дочери, проявляла к цыганке особую заботу. Ей хотелось накормить ее, заплести вечно растрепанные волосы, что-нибудь посоветовать. И Донка относилась к ней с теплотой. Жамиля, которая совсем недавно упрекала сына в привязанности к таборной девушке, неожиданно всей душой прилепилась к ней сама. Анвар с Камилем готовили сарай к возвращению их буренки с пастбища, а мать угощала Донку яблочным пирогом.
– Ешь больше, – обратилась Жамиля к гостье.
– Я ем, ем, – еле открывая рот, ответила девушка. – И так уже три куска слопала, куда еще?
Донка сидела с набитым ртом, старательно пережевывая, как вдруг в дом залетела молодая девушка с выпученными глазами и с порога выпалила:
– Вы что лошадь новую купили!? А почему нам ничего не сказали? – у Донки от неожиданности кусок в горле застрял. Много видела она шумных юных особ, особенно в таборе, но настолько громких впервые.
– Здравствуй, Карима, – протяжно произнесла хозяйка дома, намекая девушке на то, что сначала надо бы поздороваться, а уж потом вопросы задавать.
– Здравствуйте, Жамиля-апа! – чуть ли не закричала гостья. – Ну так что, купили лошадь, да?
– Ну откуда у нас деньги на новую лошадь? Это кобылка Донки.
Карима как будто только сейчас увидела цыганку. Она медленно повернула к ней голову, затем немного наклонила ее влево и презрительно осмотрела Донку, которая так и сидела с набитым ртом.
– Сейчас пирог изо рта вывалится же, – решила уколоть ее Карима.
– Нормально все и с пирогом, и с ее ртом, – резко ответила Жамиля и, стараясь обратить внимание девушки на себя, спросила, – лучше скажи, как там дела у Зухры? Что-то вчера она так и не зашла ко мне за хлебной закваской.