Но в снах своих ты размышлял...
Шрифт:
Йохен выпускает Лену. Иди открой.
Лена спешит в переднюю. В глазок она видит, что у двери стоит женщина, молодая, хорошо одетая.
Лена ее не знает, но догадывается, зачем она пришла, поэтому отпирает дверь.
Уже? — спрашивает Лена.
Женщина называет себя: Ирина Шульц, я к вам. Не снимая пальто, она входит в квартиру, и Лена ведет ее в гостиную к Венцелю и Йохену.
Венцель словно не замечает ее. Йохен смотрит на Лену, потом на женщину, потом на часы. В такое время? — удивленно говорит
Она из Управления, объясняет Лена.
Пациенты должны к нам привыкнуть, говорит Ирина Шульц, потому я и пришла сейчас, заранее.
Венцель упорно глядит куда-то мимо нее; один только Йохен ничуть не боится. Хотите вина? — спрашивает он вновь пришедшую. Лена без промедления достает чистую рюмку.
Садитесь же. Йохен пододвигает Ирине Шульц кресло, наливает вина.
Вы способная? — спрашивает Венцель, впервые взглянув на нее.
Вы сразу нашли нас? Мы ведь так и не переехали в город, остались здесь, потому что Венцель, мой муж, так решил.
Сигарету? Йохен протягивает ей раскрытую пачку. Потом щелкает зажигалкой.
Давайте выпьем, предлагает Венцель и чокается с гостьей. Выпьем за мои способности.
Лена испуганно одергивает его, но он видит, что Ирина Шульц улыбается. Она не из таких, говорит он, поднося рюмку к губам.
Постарайтесь понять его, говорит Йохен. Он знает, что проиграл.
Так я сварю кофе? — опять предлагает Лена. Женщина и Йохен согласно кивают, и Лена идет на кухню. Йохен придвигает свое кресло поближе к Ирине Шульц. Венцель вновь поднимает рюмку, и Йохен укоризненно машет рукой.
Перестань глупить, говорит он брату.
А что, не я первый, не я последний, замечает Венцель.
Не трогайте его, пусть говорит, вмешивается Ирина Шульц, от этого легче.
Она сидит в кресле, положив ногу на ногу, пьет, курит, словно все идет как надо.
Часто вы так? — спрашивает Йохен.
Это моя профессия, отвечает она.
Я имею в виду, говорит Йохен, часто ли вы появляетесь уже в полночь, а люди еще не спят и приглашают вас в дом?
Входит Лена с подносом, кофейником и чашками.
Конечно, говорит гостья, последний вечер мы проводим все вместе.
Венцель наблюдает за Леной: та идет к столу, опускает на него поднос, снимает чашки и кофейник. А Венцель неожиданно обращается к Йохену: Она все еще в пальто.
Йохен вскакивает: Разрешите помочь! И берет у нее пальто. Лена наливает кофе, придвигает Ирине Шульц молочник и сахарницу. Прошу вас!
Венцель ни с того ни с сего разражается смехом. Я способный, заметно, а? Так и есть. И мог бы на этом заработать кучу денег, Лена!
Он хватает Лену за руку, сжимает. Лена, иди сюда, Йохен занят!
Лена пытается вырвать руку, но Венцель не пускает, притягивает ее к себе на кушетку.
Глаза его следят
Я пробьюсь, говорит он, если мне дадут хотя бы один шанс.
Так все говорят? — любопытствует Йохен.
Лена учащенно дышит. Берет со стола чашку, подносит Венцелю. Пей. Он отталкивает ее руку, кофе расплескивается.
Выпил лишнего, оправдывается Лена.
Ничего, отвечает Ирина Шульц и берет у Йохена еще одну сигарету. Так даже проще.
Лена осторожно прихлебывает горячий кофе. Глядит на Йохена. Венцель знает, ей стыдно за него.
Все мы сегодня вечером пили, роняет Йохен.
Может, стоило бы приоткрыть окошко, говорит Ирина Шульц.
Йохен идет к окну, открывает. Хорошая штука — свежий ветер. Он неловко смеется и продолжает: Может, уложим Венцеля на кушетку? Он же едва на ногах стоит.
Венцель не протестует, когда Лена, чуть отодвинувшись, укладывает его ноги на кушетку.
Мне не страшно, говорит он.
Потолкуем о чем-нибудь другом, предлагает Ирина Шульц.
Лена снимает с Венцеля ботинки и носки. Он чувствует ее холодные пальцы.
Может, разотрешь мне ступни, говорит он.
Лена медлит: Не знаю.
Делайте, как он просит, кивает гостья и, повернувшись к Йохену, спрашивает: Можно еще глоточек?
Он дотягивается до бутылки, открывает ее и наливает сначала Ирине Шульц, потом себе. Когда он уже собирается завинтить крышку, Лена тоже подставляет рюмку.
Выпейте, говорит Ирина Шульц, вам нужно.
Йохен наливает Лене, а она меж тем растирает ноги Венцеля. Он положил голову на подлокотник кушетки и закрыл глаза.
Ему хорошо, говорит Ирина Шульц.
И часто вам приходится вот так выезжать? — спрашивает Йохен.
Венцель дышит спокойно и ровно. Слышит голос Лены: Он спит.
Она выпускает его ноги, встает, идет к Йохену и присаживается на подлокотник кресла.
Венцель мысленно видит, как она кладет руку на спинку кресла, слегка касаясь грудью Йохенова плеча, и слышит очередной вопрос брата: Вам разрешено говорить об этом? Я имею в виду, о промывочной фабрике.
Мне было бы интересно, вставляет Лена.
Голос молодой женщины звучит мягко и приятно: Секрета здесь нет, я знаю об этом не больше вашего, так как сопровождаю его только до ворот. Он проедет через промывочную на своей машине и обретет счастье.
Не знаю, говорит Лена, я в это почти не вникала.
Венцель не открывает глаз. С языка готово сорваться: вы должны мне помочь! В голове теснятся образы, картины, знакомые по рассказам матери. Будь доволен, говорила она, твое детство прошло не в подземных каналах. Ты удачливый, не то что я. У тебя есть будущее.