Но я люблю сейчас, а в прошлом не хочу, а в будущем - не знаю

Коледин Василий Александрович

Я поняла, о чем он говорил. Ведь действительно моя встреча с Эльзой повлекла за собой целую цепочку событий. Они как звенья цепочки, нанизываются одно на другое. Некоторые из этих событий мне приятны, а некоторые нет. Скажем знакомство с Виктором мне приятно, я рада ему. Но не повлечет ли и оно за собой какие-то другие события, менее приятные и более опасные? Все идет своим чередом! И это называется жизнью! Но что произойдет дальше?!

– Да, - произнесла я вслух, - поймем ли? Возможно, некоторые поймут, он основная масса людей так и умрет в неведении.

– Это называется Жизнь! – он, мне показалось, читал мои мысли. – Какое же многогранное

понятие! Жизнь. Функционирование биологических клеток. Всякие процессы поглощения, выделения, размножения. Какие-то биотоки, взаимодействия с другими клетками. Очень сложный процесс! Но он только основа жизни, ее фундамент! Это простая физическая жизнь. Она составная часть, кирпичик общего понятия Жизнь. А Жизнь еще сложнее. Когда клетки соединяются в единый организм, сначала простой, но со временем все сложней и сложней, тогда появляется человек. Биологическая жизнь сливается с психологией, философией, религией, любовью, искусством. Эти понятия – проявления Жизни, ее грани. Все это объединяется и вот тут Жизнь становиться беспредельно сложной штукой! Только когда начинаешь осмысливать всю сложность Жизни, начинаешь понимать всю несостоятельность материалистов! Боже! Разве можно не верить в Бога?! Разве могли простые стечения обстоятельств создать Жизнь?! Химические элементы «варились в бульоне, и возникла жизнь»! Разве это не бред?! Только дурак может в это поверить! Нет! Есть и Бог, есть и Жизнь, есть и смерть физическая, но и есть что-то там, после того, как клетки организма перестанут суетиться и превратятся в неживой предмет. Мое первое знакомство с жизнью и смертью состоялось в семь лет. Мой попугайчик, еще вечером теплый пушистый комочек, прыгавший по клетке, разбрасывающий овес, какающий и громко орущий, утром превратился в холодный неодушевленный предмет. Что привело к таким переменам?! Куда делась жизнь из клеток его тела? Это был первый раз, когда я задумался над тем, что такое жизнь…

Я слушала его и ощущала, что все, о чем он говорил, мне было знакомо. Я раньше думала над этим. Возможно, я не облекала свои мысли в слова, но они, мои догадки, некоторым образом оказались очень схожими с тем, о чем говорил Виктор. От осознания этого факта, я почувствовала неописуемую близость с мужчиной, которого знала всего несколько дней, который в данный момент сидел рядом со мной на каменном полу и одной рукой обнимал меня. Эта ощущение близости впервые стала не только физической и сексуальной, она стала намного сильнее и значимее, она превратилась в сильнейшее слияние двух разных людей. Мне стало казаться, что достичь оргазма можно не только половым путем. И я его почти достигла, получая удовольствие через духовное слияние двух полов.

Я не знаю, что чувствовал в тот момент Виктор. Ощутил ли он тоже, что и я. Или он в тот момент думал совершенно о другом? А ведь было о чем думать. Мы находились в тяжелом положении заблудившихся в лабиринте людей. Но на минуту мне показалось, что поскольку мы одно целое, то и чувствуем одинаково. Мне хотелось верить, что в те минуты мы настроились на одну и ту же волну. Хотя потом я вспомнила, что мужчины чувствуют все по-другому. У них толстая кожа и стальные нервы. И вряд ли Виктор смог бы меня понять. Он сидел, молчал и прижимал меня к себе. Что творилось у него внутри, в его голове, я знать не могла.

Я взглянула на часы в телефоне. Прошло пять часов. Пять долгих часов заточения, пять часов страха и надежды на желаемое избавление. Мне хотелось пить, есть и ужасно хотелось в туалет.

–

Сколько мы здесь? – спросил мой родной человек, мой любимый мужчина.

– Почти пять часов… я хочу пи-пи… - мне было неловко ему об этом говорить, но терпеть я больше не могла.

– Я тоже хочу. Давай разойдемся в разные стороны и включим фонари. Так мы не потеряем друг друга. Встречаемся здесь после…, ну ты понимаешь, после чего. Договорились?

– Договорились!

Я встала, и он последовал моему примеру. Отряхнувшись от пыли, мы включили фонари и разошлись в разные стороны, но недалеко друг от друга, метров на двадцать. Присев на корточки, я положила включенный фонарь возле себя, направив луч в противоположную стену, так чтобы не освещать себя за столь пикантным занятием. Я видела, что Виктор, справляя нужду стоя, направил луч своего фонаря в потолок. Прям, как джедай со своим мечом – подумала я. Странно, но на моих губах заиграла незаметная в темноте улыбка. Мне показались наши действия довольно комичными. Да и вся ситуация с отправлением естественной нужды смешной. Хотя, что тут было смешным? Ведь нужда то естественная!

– Все нормально? – спросил он меня, когда мы вновь встретились на прежнем месте.

– Очень хорошо все! – с облегчением ответила я.

Мы опять уселись на пол, который, конечно уже остыл и обдал нас холодком каменных плит. У меня вдруг возникло такое ощущение, что Виктор чего-то ждет. Не могу объяснить почему, но я была в этом уверена.

– Который час уже? – вновь спросил меня Корецки через несколько минут.

– Прошло десять минут после предыдущего вопроса.

– То есть еще не прошло шести часов, как мы спустились в подвал?

– Нет. Но осталось минут двадцать пять. Точно сказать не могу, так как не засекала.

– Я понял. Скажи мне, пожалуйста, когда пройдут эти двадцать пять минут.

– Ладно. Буду следить, - пообещала я. – А зачем?

– Потерпи, попозже скажу!

Эти двадцать с небольшим минут отчего-то тянулись дольше, чем до них целых пять часов. Я периодически доставала из кармана мобильник и смотрела на часы, но время упорно никуда не спешило. После третьего раза я не стала его убирать, а оставила в руках. После каждого своего просмотра я докладывала Виктору, сколько осталось времени.

– Все! По моим подсчетам прошло шесть часов! – наконец заявила я.

– Отлично, - прошептал Корецки, поднимаясь с пола. – Вставай! Пойдем!

– Куда?! – не поняла я.

– Попытаемся найти обратный путь.

– Но мы уже пробовали! И ты тогда сказал, что больше рисковать нельзя! А что сейчас изменилось?

– Многое! – он включил фонарь и, взяв меня за руку, двинулся в темноту, освещенную его лучом.

Виктор шел, широко шагая, очень уверенно, будто знал, куда он идет. Я почти бежала за ним. Прошлые наши попытки найти выход были очень осторожными, теперь же мы словно бежали стометровку на время.

– Виктор, почему мы так бежим?! Куда ты торопишься?! – причитала я, еле поспевая за ним.

– Нам нужно спешить, а то опять застрянем здесь на шесть часов!

Я обратила внимание, что он опять выбирает правые коридоры и считает их количество. Сколько раз мы свернули направо, я не знаю, потому что поздно заметила его тактику. Но вдруг мы оказались в комнате «задверья», в той, из которой пошли по коридорам лабиринта.

– Как! Как мы здесь оказались?! – вырвалось у меня.

– Прошлый раз мы немного ошиблись, - спокойно ответил Корецки.