Ночь фламинго
Шрифт:
– Да, я тоже это заметил, – кивнул Миллер…
– Я попытался сравнить крошечный клочок оторванного ярлычка с нитками различных видов белья. Оказалось, что это изделие фирмы «Кэш». Вы наверняка встречали подобные этикетки. Такие беленькие, на которых красным шелком вышито имя владельца. Многие покупают такие ярлыки – метки для своих детей, отдавая их в интернат либо отпуская в общежития при институтах.
– Да, конечно, – согласился Миллер. – Я их видел у своей свояченицы. Они пришиты к каждой вещи обоих её
– Нет, есть ещё кое-что. Мы исследовали её ногти, то есть, точнее, то, что осталось под ногтями. И нашли следы масляной краски. На платье тоже обнаружены следы той же краски.
– Так она была художницей? – предположил Миллер.
– Наверняка сказать трудно. В наше время многие рисуют для развлечения. – Сказав это, Генри Вайд рассмеялся и угостил Миллера дружеским тумаком. – Вам не следовало служить в полиции, дружище. Вы слишком серьезно относитесь к жизни.
Грант все ещё не вставал из-за стола, когда Миллер снова заглянул к нему.
– Найдется у вас для меня минутка?
– Входите, – Грант откинулся в кресле и закурил. – Как идут дела?
– Очень медленно. Но я пришел поговорить о другом. Знаете ли вы человека по фамилии Вернон?
– Макс Вернон, приезжий из Лондона, скупивший у Фолкнера все казино и тотализатор? – Грант пожал плечами. – Я почти ничего о нем не знаю. Мне его представили на благотворительном обеде. По-видимому, он получил отличное воспитание.
– Точно, вплоть до итонского галстука, – при этих словах Миллеру захотелось громко расхохотаться. – Он пытается давить на Лазара.
– Неужели? – поразился Грант.
– К сожалению, это истинная правда, – продолжал Миллер.
– Мы с Лазаром сидели на скамеечке в сквере напротив его клуба, и тут появился Вернон в сопровождении двух телохранителей по имени Карвер и Страттон. Можете мне поверить, они не настроены были шутить. Вернону хочется войти в долю в клубе «Беркли». Естественно, он готов хорошо заплатить, и не потерпит никаких нарушений закона, но если Лазар не согласится, ему не перепадет ничего.
Грант совершенно преобразился и энергично нажал кнопку телефона.
– Немедленно свяжитесь с управлением уголовной полиции Лондона. Мне необходима исчерпывающая информация о некоем Максе Верноне и двух работающих на него мужчинах – Карвере и Страттоне. Как можно быстрее.
Закончив, он снова обратился к Миллеру.
– Что произошло потом?
– Да, собственно, ничего особенного. Вернон не сказал ничего компрометирующего. На первый взгляд, он просто хочет заключить с Лазаром вполне легальное деловое соглашение.
– А он знал, кто вы такой?
– Нет. Лазар меня ему представил.
Грант встал и подошел к окну.
– Эта история мне совсем не нравится.
– Но передо мной открылись новые перспективы, – заявил Миллер. – Я задаю себе вопрос, не присвоил
– Да, завидная перспектива, – вздохнул Грант. – Беда никогда не приходит одна. Зайдите ко мне сегодня около трех, если удастся. До трех должен прийти ответ из Лондона.
Вернувшись в свой кабинет, Миллер застал там молодого сотрудника.
– Сержант, пока вы были у шефа, я принял для вас сообщение.
– От кого?
– От Джека Брэди. Он сказал, что звонит из католической церкви Уолтхемгейт. И спрашивает, сможете ли вы добраться туда как можно скорее.
– Ясно, – сказал Миллер. – Что еще?
– Да, он просил сообщить, что напал на след девушки.
В маленькой церкви царил полумрак. Свечи горели только у алтаря. Казалось, статуя Богоматери в боковом приделе слегка колышется. Ник Миллер в непривычной обстановке чувствовал себя скованно.
Он стоял и ждал, пока Джек Брэди молился, преклонив колена.
Перед алтарем, погруженный в молитву, стоял на коленях человек, с которым они собирались поговорить. Через несколько минут он встал и подошел к ним. Миллер заметил, что он очень стар. Седые волосы на свету отливали серебром. Брэди представил их друг другу.
– Пастор Райян, сержант Ник Миллер.
Старик с улыбкой пожал руку Миллеру. Рукопожатие оказалось, против ожидания, очень крепким.
– Мы с Джеком старые друзья, сержант. Пятнадцать лет подряд он руководил секцией бокса в нашем клубе. Пойдемте, сядем лучше на веранде. В это время года солнце показывается так редко… И зима была особенно суровой.
Брэди отворил дверь, пастор прошел вперед и сел на деревянную полированную скамью, откуда видно было старое, тихое кладбище, обсаженное кипарисами.
– Мне сказали, вы постараетесь помочь следствию.
Пастор кивнул.
– Могу я ещё раз взглянуть на фотографию?
Миллер протянул ему снимок. Пастор Райян долго молча его рассматривал и, глубоко вздохнув, произнес:
– Бедное дитя.
– Вы знали эту девушку?
– Она говорила, что её зовут Джоанна Мартин.
– Она так себя называла?
– Верно. Но я не думаю, что это её настоящее имя.
– Можно узнать, почему?
Пастор Райян слабо улыбнулся.
– Я не хуже вас знаю людей, сержант. Это особенность моей профессии. Образуется как бы инстинкт.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – ответил Миллер.
– Впервые она появилась в нашей церкви около трех месяцев назад. Мне сразу бросилось в глаза, что она отличается от других прихожан. Мы живем здесь будто на вокзале, сержант. Почти все дома сдаются здесь в наем, а квартиранты постоянно меняются. Сразу было заметно, что Ионна выросла в другом мире, где царит порядок. Здесь она попала в совершенно незнакомую среду.