Ночь, которая никогда не наступит

Потоцкая Мария

Я тоже побежала дальше, стараясь заглядывать во все закоулки сада, будто Шон стал бы их прятать в кустах. Меня остановило то, что кто-то схватил меня за руку.

– Эми, Эми! Стой!
– я не смогла сразу сфокусировать взгляд, но по странному знакомому акценту поняла, что это Йозеф.

– Они убили их? Убили? Да?

– Нет, нет, Эми, они не сделали это. Они будут интересоваться ими, выпрашивать все. Но тебе здесь тоже опасно находиться, мы должны уйти.

– Выпрашивать? То есть допрашивать, да? Они будут их пытать?

–

Я не знаю, Эми. Вряд ли, я не думаю, что кто-то так ещё делает. Пойдем со мной, ладно?

– Нет, нет, мы должны их найти. Отпусти меня.

Йозеф всё ещё держал меня за руку, и я даже почувствовала боль. Я попыталась вырваться, но он держал меня крепко.

– Эми, мы должны срочно уйти. Все будет хорошо. Доверься мне.

– Пусти!

Йозеф приподнял меня от земли, прижав к себе. Я почувствовала, как всё кружится перед глазами, как воздух режет мне кожу, будто бы я еду на огромной скорости в машине, высунувшись в люк. Перед глазами помутнело, и я почувствовала, как окончательно теряю связь с реальностью.

12 глава.

Я лежала на диване с задранными ногами, уложенными на его спинку. Перед собой я видела тёмный потолок, а вокруг чувствовался запах старого дерева и пыли. Потом появился перевернутый Йозеф, склонившийся ко мне.

– Эми, ты пришла в себя?

– Что происходит?

– Ты вроде бы потеряла сознание.

– Я по какой-то странной причине стояла на спинке дивана и упала вниз головой?

– Это было бы даже смешно. Нет, я тебя так положил. Потому что когда человек рядом с тобой теряет сознание, нужно обеспечить доступ воздуха, положить его с поднятыми ногами и вызвать бригаду скорой помощи.

– Ты вызвал скорую?

– Нет, ещё не успел. А нужно, если ты уже пришла в себя?

Я опустила ноги вниз. Наверное, я бы засмеялась, если бы не вспомнила, что только что произошло. Наверное, Дебби и Рене уже мертвы, а я лежу у Йозефа на диване и ничего не могу сделать. Мне не у кого было просить пощадить их. Единственным из вампиров, кто прислушался бы ко мне, был Йозеф, но он не имел никакого статуса в их среде.

– Ты думаешь, их уже убили?

– Нет, конечно. Их не могут казнить без суда. Так что постарайся переживать чуть меньше, ладно?

Я вспомнила суд над Софи, который происходил на месте и длился не более минуты. Может быть, у них была лишь одна судья, Патрисия, теперь произойдёт бюрократический хаос, и мои друзья получат лишние часы жизни.

– Йозеф, они убили вампира, которому было более четырех столетий. У них нет шансов.

Йозеф положил руку мне на лоб и погладил меня, случайно задев мой нос нелепым движением. Я повернулась к нему, он сидел рядом со мной на полу, и я снова поразилась, какой удивительно чистый и добрый у него взгляд.

– Эми, ты должна верить в лучшее.

Наверное, если бы сейчас я не смотрела ему в глаза, я бы разозлилась на такой

совет. Но это не было утешительной фразой, сказанной из-за неловкости перед грустящим человеком. Йозеф действительно верил в лучшее и знал, что есть небольшая вероятность, при которой они останутся живы.

– Может быть, их не будут убивать, потому что вампиры захотят узнать, какое у них оружие? А потом они сумеют сбежать? Или, может, они, наоборот, всем понравились, и за ними и дальше будут наблюдать, как за участниками?

– Может быть, Эми.

Йозеф продолжал меня гладить, и моя оглушительная тревога будто бы утихла. Вперед выступила грусть, правильная для этой ситуации. Я расплакалась, схватив Йозефа за руку и прижав её к своему лицу, будто бы его большая ладонь была моим носовым платком. Он не сопротивлялся, перестал меня гладить, а мои рыдания становились всё громче и громче. Йозеф осторожно посадил меня и сел рядом. Я обняла его, продолжив вытирать свои слезы о его плечо.

– Ничего ведь не осталось, кроме надежды! Что я вообще могу сделать?
– обрывисто промычала я сквозь рыдания. Но Йозеф меня понял и тоже обнял. Моя шея была в нескольких сантиметрах от его зубов, но я совершенно его не боялась.

Когда я, наконец, перестала рыдать, я легла ему головой на колени, снова обнимая его руку. Я подумала, а где же Винсент? Может быть, он ещё жив? Глупо было бы на это надеяться, они всегда ходили втроем. Может быть, его просто не зафиксировала камера, а, может, он прятался где-то в кустах, чтобы помочь им в нужный момент. Но его, конечно же, нашли. Вряд ли есть шанс скрыться от вампиров. Я попыталась позвонить ему, но абонент был недоступен. Однако я не теряла надежды, вдруг его нашёл отец и забрал, или к нему пришла муза, и Винсент решил, что лучшим выбором для него будет нарисовать картину, а не убить вампира. Я ещё несколько раз безуспешно пробовала набрать его номер.

Я долго лежала у Йозефа на коленях, может быть, даже проваливалась в сон. Я вспоминала, как я пила с ними ром, и попыталась выскрести из своей памяти малейшие детали того вечера. У Дебби были веснушки, у Рене было золотое кольцо на мизинце, а Винсент рассказывал о том, что единственное, чего он не умеет, это петь фальцетом. Мне стало приятно от этих воспоминаний, и одновременно противно от самой себя, что я уже думаю о них в прошедшем времени. Ведь шансы были.

Из моего полузабытья меня вывел голос Йозефа.

– Вот-вот рассвет. Мне нужно закрыть окна и пойти в подвал.

Я испуганно села, будто бы насильно держала Йозефа рядом с собой. Он пошел закрывать окна, а я осталась на месте, потому что знала, что он справится. Я смотрела за ним и отметила, что у него широкие плечи, а на шее круглый шрам от трахеотомии. Благодаря ему у меня снова будто бы появились силы действовать, и я знала, что мне сейчас нужно делать.

Когда Йозеф закончил с окнами, я сама подошла к нему.

– Спасибо тебе, мне стало лучше.