Ночь, которая никогда не наступит

Потоцкая Мария

– Я читал книгу моей младшей сестре о фее. У феи с картинки были такие же длинные, круглые ресницы, как у тебя.

Мои шансы на успех уменьшались. Я представила себе ситуацию, в которой бы заулыбалась ему от таких слов, она была вполне вероятной.

– Спасибо, Йозеф, но, пожалуйста, попробуй сконцентрироваться на моих словах.

– Да, я понял, мы ищем твоих друзей и уходим с ними.

– Это может быть опасно, мы должны придумать, как это можно сделать.

– Так опасно, что их могут убить, меня могут убить, но тебя не убьют, потому что королева сказала тебя не убивать.

– Что?

– Сказала, что на тебя интересно смотреть, и запретила тебя убивать пока

что.

– А тебя? Я имела в виду, тебя тоже могут убить за подобную помощь?

– У нас есть закон, по которому нельзя забирать чужих жертв. Иногда нарушение карается смертью.

– И чьи же они жертвы? Короля и королевы?

– Я думаю, Шона. Он же исполняет приговоры.

Нам пришлось замолчать, мы оказались недалеко от королевы с её партнером. Йозеф танцевал очень неловко, один раз задел меня коленкой по бедру, другой раз наступил на ногу. Я была очень усталой, хотя и проспала целый день, мне не хотелось танцевать. Но его нелепые движения отчасти даже смешили меня, то есть, я опять могла бы представить ситуацию, в которой нам было бы весело от такого танца. По крайней мере, мне, я не знала, что достаточно смешит Йозефа, потому что сейчас он казался мне по-дурацки серьезным. Я поцеловала его с закрытыми глазами на настоящем балу. Мы остановились, кто-то задел меня и даже что-то недовольно сказал по этому поводу. Я должна была выбрать, подвергать мне опасности Йозефа или нет. В лучшем случае, мы спасемся с Дебби и Рене, найдем Винсента, и нас всех будет ждать счастливый конец где-то в другой стране. Конечно, это был самый идеальный и невозможный исход, мне казалось, что из дворца мы не выберемся, а из страны уехать ещё сложнее. В худшем случае кроме Дебби, Рене и Винсента, погибнет и Йозеф. Я бы многое отдала, чтобы у меня никогда не было этого момента выбора, даже больше, чем за то, чтобы не попасть на шоу.

– Давай сначала найдем их? За то, что мы их просто поищем, нам ведь ничего не сделают? Правда? Может быть, они ещё где-то во дворце, и мы успели бы их вывести ещё до того, как их приведут сюда?

Йозеф задумался. Иногда его эмоции казались немного карикатурными, будто бы он показывал в шарадах слово «задумчивость».

– Думаю, ничего не будет. Давай ты посмотришь по залу, вдруг мы их не увидели среди других. А я поищу в остальном дворце, потому что я очень быстро хожу и смогу это сделать лучше, чем ты.

– Может быть, я пойду с тобой?

– Мне кажется, это плохая идея. В прошлый раз, когда я быстро тебя нёс, ты потеряла сознание. К тому же, ты слабая, а я сильный, и ты мне ничем не поможешь.

– Но зачем вообще сила? Ты же сказал, что ничего не будет, если мы их просто поищем? Если ты найдешь их, ничего не делай, хорошо? Вернись ко мне, и мы решим.

– Ничего не будет, сила мне не понадобится, я просто хотел похвастаться перед тобой, что я сильный. Я пойду.

Я улыбнулась ему и ещё раз коротко поцеловала в губы. Йозеф ушёл так быстро, что мое воздушное платье всколыхнулось, как от ветра. Когда он ушел, я с удивлением заметила, что не могу вспомнить деталей его одежды. Когда я с ним, я смотрю только на его лицо, особенно глаза. Это показалось мне странным, и я решила непременно запомнить детали его одежды, когда он вернется. Лишь бы я не отправила его на смерть. У меня появилась ужасная мысль, что вдруг его убьют мои охотники, потому что Йозеф вампир. Но даже если бы у них появилась такая мысль, то вряд ли они сейчас в том состоянии, в котором могут убить вампира.

Я осталась на балу одна, вокруг было слишком много танцующих пар, чтобы я могла осмотреться. Я прошла половину зала, когда кто-то положил руку мне на плечо.

– Потанцуешь со

мной?
– я услышала голос Генриха. Я не наткнулась на него взглядом, пока осматривалась, поэтому уже успела забыть о его существовании. Я попробовала уйти вперед, но он схватил меня за руку и развернул к себе.

– Потанцуешь со мной, - сказал он утвердительно. Я попробовала высвободиться, но он держал меня крепко. Генрих положил вторую руку мне на талию и повел меня танцевать.

– Я не хочу с тобой танцевать, отпусти, - сказала я, скорее со злобой, чем со страхом.

– Я люблю танцевать. Я никогда не танцевал, но я уверен, что мне это понравится.

– Тебе совсем не понравится, я - плохой партнер.

– Да мне все равно.

Настроение у него было приподнятое. Генрих действительно не умел танцевать, но очень старался двигаться, как все. Возможно, он даже слишком старался и некоторые его движения казались гротескными. Генрих был одет в серый костюм, куда больше подходящий для офиса, чем для подобных мероприятий, из-за этого он тоже смотрелся немного по-дурацки. Я ещё раз попробовала освободиться, но Генрих только сильнее прижал меня к себе.

– Не советую тебе вырываться. Я слышал, вампиры реагируют на агрессию. Если кто-то рядом с ними ведет себя агрессивно, им тоже передастся это настроение, и они нападут.

– Я не думаю, что вампиры настолько примитивные.

Генрих невесело улыбнулся. Мне показалось, что он держал меня совсем за дуру и придумал это. Вряд ли кто-либо в адекватном состоянии стал бы пускать столь нелепый слух.

– Я хотел убить тебя сегодня. Когда сказали, что объявят победителя, я думал, это будешь ты. У меня забрали пистолет, но я бы мог, например, задушить тебя.

– Генрих, отпусти меня.

– Фабьен стала большой неожиданностью для меня. Я даже подумал, что голосование фальсифицировано. Может быть, ты знаешь, что происходит? Ты же общаешься с вампирами.

Он говорил так, будто бы мы были с ним за одно. Будто бы он объяснял ситуацию, в которой мы оказались, и сейчас мы должны будем провести мозговой штурм, чтобы принять правильное решение. А ведь предложением ранее, он говорил, что думал о моём убийстве.

– Я сама не понимаю, что происходит. И если бы я знала, ты думаешь, я стала бы говорить человеку, убившему участницу?

– Ты же принесла мне воду и даже банан, когда меня привязали твои же друзья. Я сделал вывод, что ты сердобольная. Я таких обычно использую.

Я не любила, когда люди так спокойно говорят о своих отрицательных качествах. Мне всегда казалось, что они преувеличивают, чтобы казаться более злыми, особенными и непонятыми. Люди говорят об этом даже с горделивостью, которую пытаются скрыть, либо же, с гротескной неловкостью, сами ставят своего собеседника одновременно и морально выше себя и ниже в плане уникальности. Генрих же просто делился этой информацией, и его приподнятый тон нисколько не был связан с гордостью. Это так меня злило, что я представляла, что будь я Дебби, я ударила бы его сейчас.

– Слышишь? Кажется, у этого вальса должны быть слова.

Генрих стал мычать, будто бы вспоминая текст песни. Я была уверена, что композитор никогда не предполагал, что на эту музыку могут быть наложены слова. Пока он отвлекся, я вертела головой по сторонам, в надежде отыскать своих друзей. Иногда я встречалась с кем-то взглядом, и мне казалось, они понимали, что мой танец с Генрихом не является добровольным. Люди быстро отводили взгляды, а вампиры продолжали смотреть.

– Не могу вспомнить. Я не стал убивать Фабьен, потому что конкурс продолжается. Мне усложнили задачу, но я понял, что я должен избавиться от всех участников, чтобы выжить и вернуться к нормальной жизни.