Ночь, которая никогда не наступит

Потоцкая Мария

– Но я доверяю тебе, правда. И благодарна тебе, что ты стала нашей подругой.

Дебби наклонилась к самому моему уху и едва различимо прошептала: «и была с нами». Все-таки ей осталось, что скрывать - мою причастность к ним. Было очевидно, что они - охотники на вампиров, также известно, откуда я знаю о них, ведь я видела убийство Патрисии. Но в то, что я не знала о них заранее, ещё можно было поиграть. Только теперь это показалось мне бессмысленным.

– Дебби, почему ты всё это говоришь?

– Потому что я пришла попрощаться, глупышка, - Дебби погладила меня по щеке. Её улыбка перестала быть жуткой, лицо с агрессивным макияжем

показалось мне нежным и грустным. Я почувствовала, как по моей щеке стекает слеза.

– Но Рене сказал...

– Нам предупредили, что если мы кому-то скажем, нам будет только хуже. Но что может быть хуже смерти? Не плачь, мы были готовы к этому, когда втыкали нож в ту древнюю тварь. Я говорю это не потому, что хочу, чтобы тебе было больнее. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обманутой. Я доверяю тебе, и знаю, ты сможешь это пережить. И сможешь выбраться отсюда живой.

– Но может быть, еще есть шанс? Мы можем попробовать сбежать...

– Нет. Другие охотники должны были пробовать нас освободить. У них не вышло даже днем. А пытаться сбежать самостоятельно нет никакого смысла, какими бы крутыми и удачливыми мы ни были.

– Зачем же вас привели на бал?
– голос мой истерически срывался. Я всё качала головой, пытаясь не верить её словам.

– Посмотри вокруг, Эми. Они смотрят на нас. Нас привели на бал, чтобы показать.

Пока Дебби говорила, я не замечала ничего. Сейчас я видела, что вокруг нас почти никто не танцует. Они образовали круг, я видела их внимательные взгляды. Среди них я рассмотрела королеву, а рядом папу. Он был обеспокоенным, папа не понимал, что происходит, и в любой момент был готов кинуться ко мне.

Я снова обняла Дебби. Она подняла руку с вытянутым средним пальцем, и мы медленно закружились. Я закрыла глаза, чтобы не видеть лиц вокруг нас, и пыталась придумать хоть что-то. Может быть, охотники и сейчас пробуют их освободить, им просто нужно время. Если я попробую его потянуть, они спасут их. Главное, удержать внимание вампиров на них, чтобы они были интересны им и дальше, а не стали расходным материалом. Если я поцелую Дебби, это будет интересно? Вряд ли, это всё для телезрителей. А если ударю? Её или Рене, может быть, это заинтересует?

– Прошу прощения, - кто-то мягко потянул меня за плечо. Я открыла глаза и увидела рядом с собой Шона, все в том же идиотском бархатном костюме и с тростью, которой он убил Софи. Я вцепилась в Дебби со всей силой, на которую была способна, а Дебби, наоборот, отпустила меня.

– Пожалуйста, не надо.

Дебби улыбнулась мне совсем расслабленно, как Рене. А потом Шон вырвал её из моих объятий, и в следующую секунду их с Дебби не было рядом со мной. Я закричала, стала пытаться найти взглядом Рене, и увидела такое же быстрое движение в толпе. Кто-то другой забрал и его. Я побежала к выходу за ними, и никто меня не остановил.

– Детка, стой! Эми!
– я услышала позади голос папы, но ему, видимо, не позволили побежать за мной.

14 глава.

Наверное, бег - это моё призвание, отстраненно думала я, пытаясь заглушить невыносимое чувство предстоящей потери. Я бежала так быстро, будто за мной гналась сама смерть, но я не путалась в платье и не чувствовала одышки, сжимающей грудь. Что-то жгло и душило меня изнутри, но я была уверена, дело было не в физической нагрузке. Я бежала по коридору,

заглядывала во все двери подряд, потому что не могла уследить, куда забрали Дебби и Рене. Что будет, когда я всё-таки их найду? Я побегу дальше, как испуганный олень, или я гордо и абсолютно бесполезно попытаюсь отстоять их право на жизнь? Умру глупо, смело и зло, достойно открыв себя перед лицом смерти. Эта история из фантазий, которые иногда посещают по пути домой, когда забываешь наушники и совершенно не знаешь, чем себя занять. Это - не моя история.

Моя история - это прогулка за ромом через лес с Дебби, Рене и Винсентом, это моя комната, оккупированная ими, и, может быть, я и Йозеф, неловко гуляющие вокруг дома.

Странно, если вампиры так любят смотреть, почему они не казнили их в зале? Может быть, не все могут быть такими стойкими, как Шери, на глазах которой нас всех забрызгало кровью Бригитты. Я подумала, ведь дворец стоит полукругом, а в бальном зале высокие окна во всю стену. С их развитым зрением вампиры бы увидели всё, если казнить Дебби и Рене на улице.

Я боялась, что дверь будет заперта, но она оказалось распахнутой настежь. Сначала в глаза бросились яркие звезды над головой, которые не увидишь в задымленном Киферу, потом желтые фонари, такие же яркие, как городские, только кованные из чугуна, а потом я увидела двоих людей в середине открытой площадки напротив фонтана. Я узнала Йозефа, он стоял, взявшись за голову, будто его мучила мигрень, если бы она могла у него быть. Подойдя ближе, я поняла, что вторым был Шон. У его ног что-то лежало, будто он небрежно кинул сумки на землю, чтобы поздороваться с Йозефом. Конечно, я знала, что это были вовсе не вещи. Там лежали мои Дебби и Рене. Красные волосы Дебби блестели в свете фонарей. Подойдя ещё ближе, я узнала золотые петли на пиджаке Рене. Потом я увидела темные пятна вокруг них на белом кирпиче. Вампиры не стали пить их кровь. Затем я поняла, что они и вовсе лежат как-то нескладно, будто бы очертания их тел какие-то неправильные. Дальше я не стала смотреть. Я не заплакала и не закричала, а просто потеряла последнюю связь с реальностью. Будто бы стала гостьей в своём теле, совершенно незаинтересованной задержаться в нем подольше.

Я обернулась к дворцу, вампиры стояли около окон и смотрели. Бездвижные, как куклы, издалека мне могло показаться, что это - не окна, а огромная картина на всю стену. Через дальнюю дверь дворца кого-то выводили на улицу, судя по скорости их передвижения, это были люди. Собираются ли вампиры отдать их Шону, или просто бал закончился?

Я пошла к Йозефу и Шону, абсолютно без цели, не собираясь ни пробовать мстить, ни падать на колени перед моими друзьями. Они что-то говорили, но мои чувства казались мне приглушенными и ватными, поэтому я не сразу смогла сфокусироваться на их речи. Кажется, Йозеф был расстроен, я это поняла сначала по интонации.

– Почему ты такой жестокий?
– спросил он Шона, совершенно искренне, не понимая. Йозеф, и правда, наверное, хотел знать.

Шон приложил руку к груди, будто бы удивился, что говорят про него. Он повертел трость в руке, и я ожидала, что сейчас он покажет какой-нибудь фокус.

– Я бы назвал это профессиональной деформацией. В основном, мой карьерный рост проходил в несколько более жестокие времена, поэтому я могу казаться молодому поколению чрезмерным.

Йозеф махнул рукой, будто бы надеялся с помощью этого жеста заставить его говорить прямо.