Ночь масок. Звездное колесо. Опасные сны
Шрифт:
Темно, но не для ее глаз; теперь у Неё не зрение внешнего мира, но внутреннее зрение; движется она быстро, быстрее, чем если бы шла здесь физически. Кажется, она спускается бесконечно, погружаясь к самому центру земли. Но у каждого действия бывает конец. Она снова перед дверью; та, как и дверь в сокровищнице, легко раскрывается.
Она видела эту комнату! Девушке нужно было найти именно сё — сердце жизни опекунов — или место их смерти. Вот ряды гробов, всё более непрозрачных. Гвеннан знала, кто лежит в самом близком. Леди Лайл похожа на статую, стороны
Теперь, когда леди легла и отдала своё тело процессу обновления, проснуться она уже не могла. Гвеннан с тоской смотрела на неё некоторое время; как бы ей хотелось, чтобы процесс пошёл в обратном направлении, чтобы леди можно было позвать. Нет, она должна отыскать другой гроб, тот, что в самом конце линии. Через мгновение она уже стояла возле него. Прочный, как камень, ни следа откалывания внешних наростов, какое она видела с сидения пророчицы.
Неужели обновление иногда не удаётся, и тот, кто лежит в фобе, остаётся мёртвым?
Она смотрела на часть гроба, под которой покоилась голова. Там только череп? Возможно, отказал древний механизм.
И тут она увидела то, что лежало на крышке фоба, как раз над сердцем спящего. Белое, как оболочка гроба, почти невидимое на первый взгляд. Но она посмотрела попристальнее и увидела всё гораздо яснее. Символ — похожий на те два кинжала, что лежали скрещенные на столе в доме Лайлов, белые, как лёд, смертоносные, — это отнимающий жизнь холод. Тот, кто должен встать, не может этого сделать. Гроб запечатан снаружи. Если этот злой символ не снять, подлинный опекун не встанет.
Тор — только Тор мог это сделать. Гвеннан сосредоточила все силы своей мысли на этом белом невидимом ноже, пытаясь отодвинуть его, как своей волей открывала двери. Но ничего не смогла сделать. Это не подвластно воле (по крайней мере её воле); в ней недостаточно древней Силы. Не могла она и протянуть руку — та её сущность, которая совершала путешествие, не имела рук, ей нечем схватить. Нет, она должна прийти сюда физически; нет сомнений, что единственная рука, которая может это сделать, — это её рука.
Ей показали путь, поставили ясную задачу. Остальное зависело от её воли, решимости — и храбрости! Она не верила, что Тор беспрепятственно позволит угрожать его власти. Попав сюда и узнав так много, она просто обязана действовать. Отступления нет.
И поняв это, Гвеннан мгновенно очутилась у шара в тепле своей кухни, дрожа от истощения, такая уставшая, что не в силах была даже пошевелиться.
Но её оцепенение нарушил звук снаружи. Не крик охотящегося существа. Шум, вначале слабый, но всё усиливающийся. Вой сирены. Это машина шерифа…
Гвеннан вскочила, подбежала к окну и поняла, что из кухни ей не видна дорога. Она прошла в прихожую, держась рукой за стену, и открыла входную дверь. На дороге стояло множество машин, на крышах некоторых мигали сигнальные огни. Пол-Уайтбриджа двигалось по дороге мимо её дома.
Небо было освещено, но не рассветными лучами. Где-то на севере дрожало зарево. Но там только одно
Пожар от свечей, оставленных в пустом доме? Но это было несколько часов назад. Впрочем, внутри дома стены убраны панелями, очень старыми, промасленными, они должны легко загораться. И хоть сами стены сделаны из прочного камня, внутри всё может легко выгореть.
Она бросилась назад, схватила плащ, сунула ноги в ботинки. По дороге, несмотря на поздний час и холод, шли люди, она смешалась с ними, услышала, возбуждённые голоса; говорили о телефонном звонке, который поднял тревогу, хотя никто не знает, кто позвонил; о том, что дом погибнет, если помощь не придёт вовремя.
Тор сделал это, чтобы скрыть место отдыха опекунов? Гвеннан думала, что ни один истинный Лайл не сможет уничтожить их убежище, место, за которое они держались много столетий. Но Тор полукровка, дом мало что для него значит, а добиться он хочет многого. Неужели он узнал об её мысленном проникновении и начал действовать, быстро и безжалостно, прежде чем она сумеет совершить задуманное?
Пожарная машина — девушка припомнила, что куплена она в основном на деньги Лайлов, — доехала до дома, за ней машина шерифа и два грузовика с людьми, которые тут же выпрыгнули и начали действовать. Но глубокий снег затруднял их работу.
Через полуоткрытую переднюю дверь виднелся огонь и дым. Ни следа слуг. Может быть, они внутри и огонь отрезал им выход? По-видимому, так считали собравшиеся. Добровольцы надели два новых пожарных костюма, их облили водой из насоса пожарной машины, и они прошли в дом; вода тут же замерзала.
Гвеннан смотрела на огонь, видимый в окнах фасада. Какие сокровища гибнут там! Если дом сгорит, она, вероятно, никогда не отыщет внутреннюю дверь, которую показал ей шар. Послышались крики; двое вошедших вернулись, они вели с собой третьего. Тот, кого они спасли, сам идти не мог. Невозможно не узнать эти светлые волосы, хотя лицо ей не было видно.
Кто бы ещё ни оставался в доме, Тор был сам застигнут в нём огнём; Гвеннан смотрела на его вялое тело, которое укладывали на носилки. Кто-то накрыл его одеялом. Умер? Нет, его положили в машину шерифа. Отвезут в полицию, вызовут вертолёт и Переправят в больницу в Фримонте — если доживёт. Неподвижное тело заставило её усомниться в этом.
Вначале Гвеннан испытала одно лишь удивление, потом более сильные чувства. Она склонна была считать, что он сам навлёк на себя гибель, может быть, потому что хотел сохранить тайну Лайлов, подчинить её себе. Сегодня он раскрыл ворота для существ из другого мира — она была так уверена в этом, словно сама видела, как он их вызывает. И сразу после этого встретить смерть? Нет! Должен быть другой ответ. Возможно, эту смерть вызвала сама леди Лайл. Та, что была когда-то Голосом, может быть безжалостной в борьбе за победу Света. Гвеннан — свидетельница этого. Устранить угрозу, которую представлял Тор, — долг опекуна, и Сарис Лайл не стала бы от него отворачиваться.