Ночь масок. Звездное колесо. Опасные сны
Шрифт:
Заново строились храмы (это делали опекуны и те, до сознания которых они сумели достучаться), грубые, некрасивые, но способные овладеть Силой, растить её. Утраченное знание, наполовину восстановленное знание, снова утраченное — эта картина повторялась снова и снова. Здесь некогда стоял великий храм, здесь есть Сила. Слабая по сравнению с той, что некогда являлась по призыву, но она здесь!
В старинные массивные стены, окружавшие её, местами вставлены синие камни, кое-где куски кварца. Кое-где попадались отверстия, иногда маленькие, вмещающие только палец, другие побольше — с руку. Гвеннан обходила
Снова перед Гвеннан возникла дверь, каменная, треугольная, в форме клина, вершиной вниз. В самой широкой части чуть шире сё плеч. Девушка надела цепь подвески на шею, прижала к себе полы плаща и положила ладони обеих рук на камень. Но даже не пыталась нажать, повернуть, просто стояла и ждала, пока соберётся Сила и устремится в камень. И Сила полилась. Скала, подобно губке, жадно поглощала её.
Послышался резкий скрежет. Гвеннан ощутила сопротивление своему желанию. Но не собиралась отступать. Камень поднимался. Теперь её руки были уже высоко подняты над головой. Она бросилась вперёд, хорошо сознавая опасность своего поступка. Камень упал на место. Но она успела проскочить.
Так она выбралась из места этой древней кладки. Вокруг опять стояли каменные стены, но похожие на стсны обычного подвала. Вдоль стен шли рады деревянных стеллажей, окутанные паутиной, серые от пыли. На них покоились покрытые пылью бутылки и кувшины. В подвале сумрачно, почти темно. Энергия, которая вывела её из подземелья, уходила. Гвеннан ощущала огромную слабость; она вспомнила Орту, которая всегда слабела после пророчеств.
Света, впрочем, было достаточно, чтобы увидеть впереди лестницу. Гвеннан обернулась, чтобы взглянуть на треугольную дверь. И ничего не увидела — только каменную стену. С этой стороны дверь не видна. Но в её мозгу, непонятно как, возникло знание: она знает, как открыть дверь извне. Надо пройти налево, нажать на тот камень, потянуть здесь вниз. Это не откроет дверь, нет, но она станет видна ищущему.
Но у Гвеннан не было желания возвращаться, сё дорога лежала впереди. Она пересекла подвал, поднялась по деревянным ступеням, придерживаясь за грубые перила. Требовались всё большие и большие усилия, чтобы идти.
На верху лестницы ещё одна дверь, со старым железным засовом, какими пользовались двести лет назад. Девушка, собрав все силы, отодвинула его и оказалась в комнате с высоким потолком. Комната была ей знакома — это библиотека в доме Лайлов. Гвеннан нисколько не удивилась, что оказалась здесь.
В просторном камине голубым огнём горели дрова, слышался сильный ароматный запах, такой же, какой исходил от огненного шара в тот вечер, когда в сё доме впервые оказался талисман леди Лайл. Большой подсвечник блестел золотом и драгоценностями, передняя часть его представляла собой фигуру человека, воина с обнажённым мечом и в кольчуге, но без шлема;, на голове его золотые кудри полускрыты странной формы короной, похожей на переплетённые рога оленя. На его свирепом лице вместо глаз сияли зелёные камни, в блеске каминного огня они казались живыми.
В подсвечнике горят пять красных свечей; перед ним другой подсвечник, в форме женской фигуры; тело женщины чуть прикрыто коротким платьем;
Оба подсвечника стояли на столе, прочном, лишённом всяких украшений. Его столешница — срез одного ствола, такого толстого, что это даже трудно себе представить. Дерево хорошо отполировано, видны годовые кольца — внутри цвета густого мёда, ближе к краю, к коре, коричневые.
Поверхность стола настолько отполирована, что в ней отражались оба подсвечника, но отражение разорвано и искажено тремя стоящими на столе предметами. Чаша, скорее кубок, глубокого красного цвета, с длинной хрустальной ножкой, восьмиугольной по форме. А перед кубком два скрещённых ножа или кинжала, с ручками из какого-то тусклого тёмного камня, одна в виде волчьей головы (а может, это смесь волка и человека, ужасное смешение одного существа с другим), с красными камнями вместо глаз.
Ручка другого ножа Гвеннан слишком хорошо знакома. Это существо с совиной головой, которое было в своре чудовищ. Оно из серого, грязного на вид камня. Глаза у него живые, красные.
Девушка смотрела на стол, и руки её невольно потянулись к подвеске. Ей показалось, что плащ сам по себе шевельнулся, плотнее укрывая её. Потому что перед ней, яркая и сверкающая, лежала Тьма, древняя Тьма. Каким-то образом эти предметы оскверняли комнату, принося с собой зло.
Она не смела повернуться к ним спиной. Быстрый взгляд в сторону — и она увидела дверь, через которую всегда входила в это помещение. Эта дверь ведёт в прихожую, а оттуда совсем близко до входной двери — и свободы. Что-то в этом доме изменилось. Заново обострённые чувства девушки говорили ей, что под знакомым ароматом пряностей таится болезненно-сладкое зловоние разложения.
Следы Тора! Она не сомневалась в этом, будто была свидетельницей его заклинаний. Тор не дал проснуться очередному опекуну — вот чего нужно бояться. И он сильнее неё, хотя тоже полукровка. Его учение далеко завело его по тропе знаний — добрых или злых. Он может смеяться над ней. Почему леди Лайл именно сё противопоставила ему? Древняя линия, должно быть, почти исчезла, если она сделала такой отчаянный выбор.
Гвеннан двинулась, не отрывая взгляда от стола, прислушиваясь, уверенная, что Тор покинул эту комнату ненадолго, что он в любой момент может вернуться, чтобы продолжить свои заклинания, свои тайные обряды. Дойдя до двери, она вынуждена была на мгновение прислониться к широкой панели, чтобы собраться с силами.
Пальцы её легли на ручку, она собрала всю свою решимость. Раскрыв дверь, увидела прихожую.
Никого нет, но она ждала, прислушиваясь. Эти последние несколько шагов к свободе оказались самым трудным испытанием в сё жизни. Она видела, как свет отразился в глазах дерева-женщины. Статуэтка следила за ней, другие тоже. Гвеннан вцепилась во входную дверь, открыла ее и, тяжело дыша, как после долгого бега, вышла на неяркое солнце — должно быть, стояла середина дня.