Ночь одиночества
Шрифт:
— В восемь утра, Майк. Ты хочешь туда поехать еще раз?
— Думаю, так будет лучше. Давай поедем вместе. Мы встретимся на улице около конторы в семь часов утра, у нас будет время застать их и поговорить.
— Майк... а что такое важное связано с этим Чарли Моффитом?
— Завтра скажу тебе.
Вельда высказала свое недовольство и пожелала мне спокойной ночи.
Едва я успел положить трубку, как услышал шаги возле своей двери и звонок. На всякий случай я вынул из кобуры пистолет и переложил его в карман, чтобы незаметно держать
Мои приготовления не понадобились. Это были ребята из газеты, четверо, среди них и Марти Куперман. На его лице играла сардоническая улыбка, говорившая, что он заранее готов верить любым моим небылицам.
— Так, четвертая власть! Заходите, но ненадолго. — Я широко распахнул дверь.
Билл Коуэн из “Новостей” ухмыльнулся и показал на мой карман:
— Прекрасная манера встречать старых друзей.
— Это не для вас, входите.
Они вошли и прямиком направились к холодильнику. Кроме неначатой бутылки виски, которую я приберегал для себя, в нем ничего не было. Ее тут же откупорили. Марти остался стоять около меня.
— Мы слышали, в тебя стреляли, Майк?
— Все верно, но они промазали.
— Да, хорошего мало.
— Какое тебе дело, Марти? В меня стреляли и раньше. Разве ты занимаешься полицейской хроникой?
— Нет, я шел по своим делам, когда услышал, что случилось. — Он помолчал. — Майк... хочу выяснить только одно. Это связано с Ли Демером?
Ребята на кухне допивали первую порцию виски. У меня было немного времени, чтобы поговорить с Марти один на один — Марти, не волнуйся о своем идоле. Давай скажем так, что это случилось из-за того, что я влез в одно дело, которое предположительно связано с Ли Демером. Он сам, в любом случае, в этом не фигурирует.
Марти глубоко вздохнул, повертел в руках шляпу и повесил ее на крючок.
— Хорошо, я верю твоему слову.
— Ну а если бы это было напрямую связано с Ли, что тогда?
Он твердо сжал губы:
— Мы обязаны знать. Они пытаются достать Ли любыми доступными способами. А нас не так уж много, тех, кто может им помешать.
— Кого это нас? — хмуро спросил я.
— Так называемой четвертой власти, Майк. Мы — твои соседи.
В этот момент с кухни вернулись ребята с новой порцией виски и карандашами в руках, готовые записывать. Я пригласил их в гостиную, и мы расселись.
— Итак, ребята, что вам нужно?
— Все про нападение, Майк. Стрельба на улице — это хорошие новости для газет, ты ведь знаешь.
— Да, велика новость. Завтра моя физиономия появится во всех газетах вместе с еще одной статьей о том, как этот герой ведет личную войну на виду у всех на главной улице. Я тут же получу уведомление о выселении от хозяина дома, и от меня разбегутся все клиенты.
Билл рассмеялся и одним махом выпил свою порцию виски.
— У нас есть информация из полиции, но нам бы хотелось все услышать из первых уст. Черт, мужик, посмотри, как тебе повезло. Тебя готовы выслушать, и тебе есть что сказать
— Подожди. — Я закурил и как следует затянулся. — Я шел домой и...
— А где ты был?
— В кино. Так вот, как только я...
— В каком кинотеатре?
Я оскалил зубы в кривой усмешке. На этот вопрос было легко ответить:
— “Лауренс театр”. Пошлое зрелище. Марти тоже осклабился:
— О чем был фильм, Майк?
Я начал ему рассказывать о картине все, что мне удалось увидеть. Он остановил меня:
— Этого достаточно, я смотрел этот фильм. Кстати, у тебя, случайно, не сохранился билет?
Марти нужно было бы быть полицейским. Он прекрасно знал привычку мужчин засовывать в карманы разные вещи почти бессознательно. Я выгреб содержимое карманов и передал ему билет. Остальные переглядывались, не понимая, что здесь происходит. Он позвонил по телефону в кинотеатр и, назвав номер билета, поинтересовался, был ли он продан в этот день. Ему ответили утвердительно, и он повесил трубку. Я облегченно вздохнул. Хорошо, что он не догадался спросить, в какое время был продан этот билет.
— Продолжай, — скомандовал Марти.
— Это все. Я шел домой, когда из автомобиля начали стрельбу, не успел даже их разглядеть.
— Ты сейчас ведешь какое-нибудь дело? — поинтересовался Билл.
— Если бы и вел, то все равно не сказал. Что еще? Один из репортеров сморщил нос от моих слов:
— Послушай, Майк, можешь говорить что угодно, но никто без причины не будет стрелять в тебя.
— Знаешь, парень, у меня больше врагов, чем друзей. А мои враги чаще всего ходят вооруженными. Можешь проверить наиболее крупных уголовников и ты найдешь людей, которым я очень не нравлюсь.
— Другими словами, у нас никакой истории не получится, — констатировал Билл.
— Хотите еще выпить? — предложил я. — Во всяком случае, это хоть какая-то компенсация.
Когда они допили бутылку до самого донышка, я прекратил их шатание по квартире и собрал, чтобы кое-что сказать напоследок:
— Пусть никто из вас не пытается болтаться возле меня, стараясь получить дополнительную информацию по этому делу. Если эта история будет раздута, вам не пройдет даром.
— Уф-ф, Майк!
— Никаких “уф-ф”! Я не шучу, так что лучше вам мне не попадаться.
Они вымелись из квартиры, Марти замыкал шествие. Он печально попрощался со мной, моля взглядом об осторожности.
Раздвинув шторы, я наблюдал за тем, как все они уселись в машину и уехали. Только после этого я разделся и залез под душ. Сначала принял горячий, затем холодный, почистил зубы, и в это время снова раздался звонок в дверь. Я не терплю некоторые вещи, и репортеров особенно, потому что никогда нельзя быть уверенным, что ты окончательно с ними разделался. Я обернул вокруг пояса полотенце и, оставляя мокрые следы на полу, отправился открывать дверь.