Ночь опасна

Малышева Анна Витальевна

Наконец Олег въехал в свой двор и, погруженный в мысли о переводе, не сразу заметил знакомую синюю машину, припаркованную неподалеку от его подъезда. А когда заметил, оттуда уже вышла Нина. Она стояла, придерживая на груди расстегнутое пальто, ветер трепал меховой воротник и ее темные, распущенные по плечам волосы. Олег припарковался и нерешительно вышел. К своему удивлению, он испытывал нечто похожее на страх. Ему почему-то трудно было встретиться с Ниной лицом к лицу. Такое случалось впервые.

— Ты был на похоронах? — сразу спросила

она, отбросив приветствия.

— Давно меня ждешь? — так же лаконично поинтересовался Олег.

— Даже не знаю. — Нина плотнее запахнула пальто. Она выглядела озябшей, почти больной. Бледная, никакой косметики, под глазами — голубые тени. — Мне кажется, что давно. Все в голове путается… Да это не важно! Я приехала, чтобы кое-что тебе показать.

Он проследил за ее жестом — Нина легко коснулась правого крыла машины, над передней фарой. Подошел ближе, нагнулся, провел пальцем по железу…

На фоне «родной», блестящей темно-синей краски выделялось свежее пятно того же цвета. Оно не было отполировано, и потеки краски застыли на железе, бросаясь в глаза. Олег некоторое время рассматривал это пятно, не в силах отвести взгляда. Рядом, в полированной части крыла, смутно отражалось лицо склонившейся Нины. Ее рука легла рядом — и железо слегка запотело от прикосновения теплых пальцев.

— Значит, мне не привиделось, — спокойно сказала женщина.

Олег наконец выпрямился. Теперь они стояли лицом к лицу — и ему было по-настоящему страшно. В животе что-то задрожало — сперва легко, потом все сильнее. А Нина… Она почему-то начала улыбаться. Олегу показалось, что он сходит с ума — настолько неожиданной была эта улыбка.

— Ты был прав, — все так же ровно произнесла женщина. — Как видишь, я умею признавать свои ошибки. Потому и вернулась.

— Когда ты это заметила?!

— Краску? Сегодня. Пойдем к тебе? — И она взяла его под руку и сама повела в подъезд.

Эту ночь Нина провела относительно спокойно. Вскоре после звонка Олега она решила выпить снотворное, которым изредка пользовалась. Таблетки подействовали безотказно, и, проспав почти до полудня, она принялась наводить в квартире порядок — по старой воскресной привычке. Сварила кофе, позвонила матери, поговорила с дочкой. Продолжала утверждать, что отдыхает в санатории — чтобы не пришлось сознаваться во лжи.

— У меня не было настроения придумывать что-то еще. Названия санатория я не сказала. Сейчас думаю, что очень правильно поступила.

Потом Нина вспомнила о машине. В ночь со вторника на среду она оставила автомобиль на платной стоянке и с тех пор почти о нем не вспоминала. Но теперь машину следовало забрать и поставить в гараж. Она отправилась на стоянку, заплатила долг и вернулась домой. Только отпирая гараж, чтобы завести туда машину, Нина наконец заметила пятно.

— Это вышло совершенно случайно. Я уронила в снег ключи, наклонилась… Пятно оказалось прямо перед глазами. Я так и застыла скрючившись. Наверное, почти на минуту… Глазам

своим не верила.

— А раньше ты этого пятна не замечала?

— Нет. Мне в голову не приходило осматривать собственную машину.

— Постой… Когда тебя пытались сбить?

— В понедельник вечером. — Нина понимающе кивнула. — Знаю, о чем ты подумал. Все верно, у меня не было времени как следует присмотреться к машине. Во вторник я села за руль только поздно вечером, когда отвозила мужа в аэропорт. И мне было не до машины — я думала только о том, как оторваться от преследователя… Если он был. Как спрятать Дианку у матери, как замести следы. И было слишком темно…

Она вздохнула:

— А главное — я подумать не могла, что меня пыталась сбить собственная машина. Наверное, это главная причина того, что я ничего не замечала.

— Пятно на том самом месте, где машина задела стену?

— Именно на том. Стена была справа от меня, а машина догоняла сзади. Все совпадает.

— Царапины под краской есть?

— Если снять краску, то думаю, найдутся и царапины… — У Нины подрагивали руки, она сжала их в замок. — Зачем красить невредимое крыло, да еще так поспешно. Ведь это явно сделано не в мастерской!

Они помолчали. Олег разглядывал бледное, чуть припухшее лицо Нины. Казалось, снотворное все еще действовало — она выглядела какой-то заторможенной. Она сидела опустив глаза, сцепив руки — будто о чем-то молилась. «Я мог сколько угодно подозревать ее мужа, но когда это оказалось правдой, сам не хочу верить. А каково ей?!»

Будто услышав его мысли, Нина подняла глаза:

— Скажи, что мне теперь делать? Как я могу к нему вернуться? Как быть? — У нее пресекся голос. — А Дианка? Он хотел убить меня, так, может, собирается сделать то же самое и с ней?!

Он взял ее руки в свои. Пальцы у нее были ледяные — как будто они все еще не могли отойти от прикосновения к холодному металлу.

— У нас есть время подумать, — попытался успокоить ее Олег. — Твой муж вернется только послезавтра.

— А что изменится за день?

— Ты пойдешь в милицию, и тогда уж многое изменится. Царапины — это улика. Это уже не подозрения, а факт.

— Ты думаешь? А Коля вернется да скажет, что поцарапался уже давно, а я просто ничего не замечала. Я в самом деле не интересовалась машиной. Никогда в жизни.

Он был вынужден признать, что в чем-то Нина права. Такую улику, как несколько царапин и закрашенное крыло, можно было с легкостью опровергнуть.

— Раньше ты говорила, что не разглядела машину, которая пыталась тебя сбить. Помнишь только цвет — темно-синий. Но теперь-то ты уверена, что это твой собственный автомобиль? Может, ты и водителя все-таки разглядела?

Нина вырвала у него руки и прижала их к щекам — они неожиданно разгорелись.

— Я его не видела! Я и машины не видела! Это была тень — темно-синяя тень! И все было как в кошмаре — так быстро, так неожиданно!