Ночь пяти стихий
Шрифт:
— Толку-то от того Сеньки, — отмахнулся губной староста. — Что Роман на Мертвых болотах сидит — мы и так знаем. А как добраться к ним, не то что Сенька, даже тамошние люди не ведают. Так что правильно мы его запороли. В устрашение другим будет.
— Может, и так. Эх, и с засадой у нас ничего не вышло. Плохонько стрельцы твои воюют, Егорушка, плохо.
— Замешкались. Да и навык подрастеряли. Давно не воевали. А для разбойников лихое дело — привычное. Да и лес они хорошо знают. Ладно, дело прошлое. Сейчас надо кого-нибудь из разбойников
— Твоими бы устами мед пить, — кисло улыбнулся воевода. — Как ты его заманишь?
— Буду думать.
— Дело хорошее… И вот еще что — надо бы Алексашке да Панкрату языки укоротить. Они речь Матвея к нам слыхали. А им что-то секретное сообщить — все равно что в колокол вечевой бить. В миг раззвонят — всему городу известно будет.
— Укоротим. Ежели только они уже не раззвонили, — с досадой произнес губной староста. И как он сразу не подумал. У дьяков, помощников воеводиных, язык что помело. Так ведь и до разбойников все дойти может…
АТЛАНТИДА. ХРУСТАЛЬНЫЙ ЗАМОК
Видящего мага и принца вели по узкой тропинке, незаметно вьющейся среди скалистых гор. Вскоре процессия выбралась наверх и углубилась в тропический лес. Сквозь него вела утоптанная дорога. И проводники дело свое знали.
Их было восемь — краснокожих выходцев с континента на Западе. Они молчали. От них невозможно было добиться ни слова. Да и желания такого не возникало.
Принц ненароком дотронулся до одного из краснокожих и тут же отдернул руку — кожа была холодна. Такой кожи не могло быть у живого и здорового человека. Живые люди не могут иметь такой ледяной взор. Живые люди не могут двигаться, как заведенные игрушки, которыми славятся мастеровые Атлантиды.
— Кто они? — прошептал на привале принц, присаживаясь на камень, напоминающий скамью, притулившуюся около дороги. Видящий маг присел на корточки. Краснокожие же остались стоять, как статуи — бездвижные, глаза смотрят поверх деревьев.
— Воины великанов, — произнес Хакмас. — Именно с ними воевала тысячи лет Атлантида, считая, что воюет с самими великанами.
— Мне кажется, они мертвы.
— Это только кажется. Впрочем, жизнью такое состояние назвать тоже трудно.
— Как это?
— Просто великан взял в плен часть их души. Теперь этим людям не страшна смерть. Они верны. Они не думают, а только исполняют. Они готовы умереть или убить, даже не задумавшись, насколько это правильно. Ими руководит чужая воля, и они не испытывают от этого неудобства. Они не ощущают боли, слабости, страдания.
— И сострадания.
— Точно. Нас они не пожалеют. Но бояться их пока не стоит. Они готовы все погибнуть, но довести нас до замка Великана, поскольку таково повеление хозяина их душ. Так что беспокоиться рано.
Через пару часов они вышли к водопаду. Через пропасть вел мост. А за ним на горе возвышался переливающийся в лучах солнца, невероятно красивый, с взметнувшимися вверх остроконечными башнями, легкими
— Хрустальный замок? — воскликнул принц.
— Да. Сколько сложено сказаний о хрустальных замках. А сколько еще будет. Великаны обожали их. Они единственные знали секрет этого материала — он крепче гранита и гибок, как сталь.
Принц остановился, но тут же получил древком копья в спину — мол, нечего стоять, двигайся.
— Наверное, великан не слишком любит гостей, — произнес принц, поморщившись.
— Он вообще никого не любит. И ненависти в нем нет. Он просто живет — и все.
Принц с опаской вступил на мост, настолько ажурный и легкий, что казалось, он не выдержит тяжести путников. Но мост мог выдержать и гораздо большую тяжесть. Принцу было не по себе, когда он видел под ногами бурлящую реку. Он представил, сколько ему лететь до нее, и содрогнулся. Он не любил высоту. И не любил такие бурные, неистовые реки. Любопытство боролось в нем с сильнейшим страхом. Впрочем, вряд ли кого ободрила бы перспектива встречи с великаном Парпидасом.
Десятиметровые ворота из синего металла бесшумно раскрылись, как створки раковины. И путники вошли во дворец.
Прозрачные стены, идущие серпантином коридоры, мерцающий свет и чернильная тьма, соседствующие друг с другом. Это был не просто замок. Это было сосредоточение неведомой мощи.
По коридорам блуждали минут десять. Потом вошли в колоссальных размеров зал. И принц замер, увидев хозяина — великана Парпидаса!
— Вот и пришли! — прошептал Видящий маг.
— Пройдите, незваные и жданные гости! — Голос пророкотал горной лавиной.
Принц почувствовал, что ноги тяжелеют. Ему хотелось бежать отсюда.
Великан сидел на коленях на полу. Он действительно был огромен — рост раза в три выше обычного человека. Голова — непропорционально большая с оттопыренными ушами, губы выступали вперед, глаза бегали, и вообще впечатление он создавал больше комичное, чем угрожающее, если бы не размеры.
Гости приближались к хозяину замка. И по мере их приближения он начинал смеяться. Смех становился все громче, достигнув вершины, когда они остановились перед ним. Принц удивленно смотрел на Парпидаса. Перед ним был не великан, а карлик не больше метра, с длинными руками.
Очертания предметов вокруг были обманчивы. Маленькое казалось великим, а великое крошечным. Зал был ничто иное, как загадочное кривое зеркало. Великан Парпидас — карлик!
Принц усмехнулся, и Парпидас впился в него глазами. Потом жестом предложил садиться.
Гости уселись на колени перед ним.
— Зачем ты снова пришел, Хакмас? — спросил великан-карлик.
Интонации у него были простецкие, как у обычного торговца с рядов столицы Атлантиды. Никакой изысканности речи, вычурных и сложных оборотов. Он не собирался ни пугать, ни ставить кого-то на место. Он не нуждался в том, чтобы представлять себя в лучшем свете.