Ночь пяти стихий
Шрифт:
— Мне нужен «Бриллиант Таримана» — произнес Видящий маг.
— Всего лишь «Бриллиант Таримана»? — засмеялся великан-карлик. Но смех его был безрадостный. — А может быть, тебя устроит замок, остров, слуги? Давай, требуй.
— Нет. Всего лишь бриллиант.
— И зачем тебе нужен всего лишь «Бриллиант Таримана»?
— Я хочу достать Саамарит.
— Всего лишь Саамарит?
— Всего лишь Саамарит.
— А почему ты думаешь, что Саамарит избрал тебя?
— Мне поведали зеркала.
Парпидас поднял руку, призывая к молчанию. И
Потекли минуты. Парпидас сидел неподвижно. Минуты складывались в часы, и казалось, что хозяин Хрустального дворца перестал дышать. Принц боялся неожиданным движением или вздохом нарушить тишину и отвлечь Парпидаса. Ноги страшно затекли. Голова начинала болеть. Но принц не двигался.
Неожиданно он с удивлением увидел, как карлик начинает приподниматься над полом. Принц слышал, что мудрецы в состоянии глубочайшего транса способны на такие вещи. Но они достигали эффекта многолетними тренировками. У великанакарлика это выходило само собой, невзначай.
Наконец великан-карлик вздрогнул, сосредоточенное его лицо просветлело, и он беззаботно произнес:
— Что же, ты тот, кого я ждал. Я знал, что однажды придут за «Бриллиантом Таримана». Вот он.
Великан-карлик махнул рукой, и будто из синевы на полу рядом с ним возник самоцвет величиной с кулак.
У принца перехватило дыхание. Не только от мыслей о том, как дорог может быть этот камень. Но именно этот камень он видел, когда парил в Великой Пустоте.
Маг потянулся к камню, но карлик-великан снова поднял руку.
— Подожди, Хакмас. Я знаю, ты достоин этого камня.
— Так отдай мне его.
— Это было бы слишком просто. Я не хочу унижать тебя такой доступностью желаемого.
— Я готов стерпеть унижение.
— А я — нет. Вы же мои гости.
Великан-карлик встал. Он был еще ниже, чем казался. Ноги у него были кривые, короткие. Он пробежал по залу, потом снова уселся и сказал:
— Мне наскучило все, Рут Хакмас. Столетия, столетия, столетия. Что-то удерживает меня от перехода. Мне не хочется новых воплощений, ибо они будут повторением старых. Я проник своим сознанием во многие закрытые сферы. Я не хочу туда. Там слишком запутаны дороги. И там тоже скучно.
— И я могу развеять твою скуку?
— Не переоценивай себя. Видящий маг. Ее не может развеять никто. Но чутьчуть встряхнуться можешь помочь.
— Что следует из произнесенного тобой?
— Поединок.
— Оружием?
— Зачем? Волей.
— Где?
— В нижних астральных кругах.
— Цена поединка?
— Жизнь на камень.
— Я не играю на жизни, Парпидас. И ты знаешь это.
— Все верно. Даже самым белым помыслам кровь придает красный оттенок… Тогда — свобода. Выиграешь — «Бриллиант Таримана» твой.
— Проиграю — я твой раб?
— Да. И твой ученик — тоже.
— Мой ученик — принц Атлантиды.
— Я знаю. Но кому, как не тебе, знать цену самым громким титулам. Приходит миг, когда они стоят меньше черепка от разбитого кувшина.
— Но… — замялся Хакмас.
—
— Тебе не кажется, что поединок не слишком честный? — спросил Видящий маг. — В тебе — сила твоего народа. Опыт столетий жизни и блужданий тайными тропами непроявленных миров.
— Но для нижнего круга это не столь важно. Да и вас двое.
— Договорились, — кивнул Видящий маг. Великан-карлик хлопнул в ладоши. Двое слуг внесли котел, в котором была серебряная жидкость, весьма похожая на ртуть. В ней, как в зеркале, отражались предметы.
— Надеюсь, тебе известно, как выйти на нижний круг? — насмешливо осведомился Парпидас. — И как взять с собой твоего ученика.
— Мне известно.
Великан-карлик протянул ладони к котлу. Видящий маг -; тоже и кивком велел принцу последовать своему примеру.
— Смотри в центр котла, — приказал он, — шагни сознанием внутрь. И не бойся. Я с тобой.
— Но как… — неуверенно произнес принц.
— Там все поймешь.
Принц начал напряженно смотреть в центр зеркальной поверхности. И провалился в изменчивый мир отражений. Ему стало легко, как никогда…
РУСЬ. СТАРОСТИН ПОЧИНОК
Невеселые мысли мучили старосту, когда на вороном коне в сопровождении отряда стрельцов из одиннадцати человек ехал он к починку по разбитой дороге. Желал он разведать обстановку и по возможности отдохнуть от трудов, попариться хорошенько в баньке, позабыть немного о толстенной и вредной на язык бабе, для которой любая порка — мало, то есть о женушке своей, да еще о троих долговязых и нескладных дочках, которым незнамо сколько приданого понадобится, чтобы выдать их за приличных людей.
На душе у губного старосты было смурно. Некстати Матвей — боярин тот — вылез. А как действительно послы от государя понаедут — что тогда? Хоть и вор воевода, но уже сжились с ним. Тихо, спокойно. А тут все узнают, что он, губной староста Егорий Иванович, не может какую-то шайку изловить. Еще решат лихие люди, что постарел, сдал он, и двинут сюда.
С этой засадой неожиданная удача свалилась. Дьяку воеводиному какой-то неизвестный в кабаке после третьей кружки нашептал, что на починок налет ожидается, и даже время точно назвал, а потом растворился в вечерней тьме, будто и не было его вовсе. Сперва Егорий не поверил дьяку, но решил подстраховаться, и разбойники действительно объявились. И вот такой плачевный результат. Да, на самом деле разболтались стрельцы — хуже некуда. Разучились воевать, ни одного вора так и не смогли живьем взять, да еще двоих из своих потеряли… Ох, как нужен ему живой разбойник. Тогда бы можно было лиходеев с Мертвых болот выкурить.