Ночь у мыса Юминда
Шрифт:
Понятно, ничего утешительного он им сообщить не мог: с каждым днем тают силы рабочих, некому ремонтировать корабль, а война продолжается, страна не может остаться без флота. Все дело упирается в людей. А существование людей зависит от питания. Самые ценные специалисты выбыли из строя: инженер по котлам где-то в госпитале, инженер-электрик — дома, умирает голодной смертью. А без них — что без рук… Они строили эти корабли и знают без схем и чертежей каждую мелочь.
Илья Семенович говорил об этом своим товарищам глухим, суровым голосом, говорил о
— Давайте посоветуемся, как выйти из этого трудного положения, — сказал командир корабля и обвел взглядом сидевших перед ним и стоявших сзади, за скамьями.
Никто не решался взять слово. И вдруг люди зашевелились, раздвинулись и дали дорогу начальнику интендантской службы корабля Мишину. Он полез в карман, вынул три картофелины и положил на стол.
— Товарищ командир, — сказал он, вытянувшись, точно была подана команда «Смирно», — вот эта картошка из-под Колпина. Там совхозные огороды есть. В осень не успели снять овощи. Рискнуть добраться туда — и все будет в порядке.
Командир посмотрел на него с удивлением:
— А вам откуда это известно?
— Как откуда?! — с обидой произнес Мишин. — Я же до войны в Ленплодоовощторге работал. Все совхозы как свои пять пальцев знаю.
— Что нам с того, что под Колпином есть? Там ведь немцы стоят, — возразил командир корабля.
На это Мишин заявил:
— Немцы не в самом Колпине. Все, что засеяно, — это наша земля.
Все были за предложение Мишина. Тут же нашлись добровольцы, которые согласились поехать под Колпино.
— В таком случае мы с Ильей Семеновичем все как следует обмозгуем и, по всей вероятности, снарядим экспедицию, — объявил командир корабля.
На этом собрание закончилось, все разошлись, мы вернулись в каюту командира. Он сразу взялся за телефонную трубку, позвонил кому-то из начальства и, рассказав все до малейших подробностей, попросил послать грузовик под Колпино на огороды, а положив трубку, сообщил нам:
— Возражений нет, надо готовиться.
Разумеется, Мишин был тут как тут.
— Вам поручается возглавить операцию, — коротко сказал командир.
— Можете быть спокойны, товарищ командир, я постараюсь, а ребята мне помогут.
Илья Семенович молча сидел за столом, глаз не сводил с Мишина и нервно постукивал пальцами. Потом он встал, подошел к Мишину совсем близко, дружески положил ему руку на плечо и сказал:
— Товарищ Мишин! Вы, должно быть, хороший моряк и коммунист. Не мне судить об этом. Но раз командир корабля поручает вам такое дело, значит, вы заслуживаете. Только вы еще молоды, горячности много, а тут требуется осторожность, надо все хорошенько обдумать. Картофель спасет жизнь нашему коллективу, но помните, что каждый человек у вас на вес золота. Если вы привезете картофель ценой жизни здоровых, трудоспособных работников, тогда игра свеч не стоит. Помните: картошка нужна для людей,
— Так точно, все понял, Илья Семенович! — отчеканил интендант и тут же обратился к командиру корабля: — Разрешите выполнять задание?
Тот одобрительно кивнул, и Мишин тотчас скрылся за дверью.
Я оставался на верфи и наблюдал за подготовкой к этой необыкновенной экспедиции. На другой день Мишин ходил с загадочным видом по кубрикам, встречая знакомых моряков, отзывал их в сторону, о чем-то с каждым говорил и строго-настрого наказывал, чтобы «дальше не пошло». Военная тайна!
Когда люди были отобраны, Мишин, в ватнике, меховых рукавицах и шапке-ушанке, забежал на минутку на склад, подмигнул мичману, которого все называли «оружейный бог», и, показав на свой пистолет в кобуре, висевший на ремне, попросил:
— Дай-ка, дружок, еще комплект патрончиков для моего ТТ. Если по-честному сказать, до сегодняшнего дня я носил его так, больше для фасона. А нынче на боевое дело идем, шутить не приходится.
Наконец полуторка, заправленная горючим, подкатила к казарме, все матросы, свободные от работы, высыпали во двор проводить товарищей и не расходились до тех пор, пока машина не скрылась за заводскими воротами.
Все, что было потом, я узнал со слов участников «экспедиции».
Промелькнули знакомые улицы и проспекты. Город остался позади. Машина набирала скорость, чтобы быстрее миновать открытое место, где нередко из-за предательских облаков появлялись «мессершмитты», пикировали и обстреливали машины из пулеметов.
Вот и Колпино. Развороченные дома. На перекрестках — черные глазницы дотов, из которых выглядывают дула пулеметов.
Машина останавливается у закрытого шлагбаума. Застава охраняется ополченцами Ижорского батальона. Пожилой человек в очках и кепке, нахлобученной на самый лоб, должно быть в прошлом мастер или бригадир, сжимая в руках винтовку, предупреждает моряков:
— Дальше ехать не рекомендую. Вас там запросто могут тяпнуть немецкие снайперы.
Мишин высовывается из кузова и поясняет:
— Нам на огороды надо. За овощами приехали. Голод, сам знаешь…
— А-а-а… На огороды? Ну валяйте! Там наши колпинские бабы уже который день роются! — Он поднимает шлагбаум и пропускает машину.
Еще один поворот. Последний квартал. Полуторка заезжает в первый попавшийся двор. Мишин соскакивает на землю и слышит голоса:
— Слезай, приехали…
Где-то совсем близко грохнул снаряд. Матросы настороженно посмотрели туда, откуда донесся взрыв.
— Это нас фрицы приветствовали!
— Чуть-чуть в машину не угодили!
— Отставить разговорчики! — сердито прикрикнул Мишин и приказал всем надеть белые маскировочные халаты, забирать мешки, лопатки и прочие «орудия производства». Со всем этим люди двинулись дальше.
Вышли на окраину, и как-то разом прекратились смех, шутки, и стало слышно, как ветер посвистывает в голом кустарнике, как воздух сечет мелкий колючий снег.