Ночи ЛаКлер
Шрифт:
Пока другие мужчины наблюдают за конфликтом, я пользуюсь моментом, чтобы выкрутить свои руки с их захвата. Вместо того, чтобы схватить и удерживать меня снова, они также вскакивают на ноги и окружают Брайанта.
Между их головами я встречаю глаза Брайанта.
— Убирайся отсюда, Грейс. Беги. — Я отступаю от всех, но вместо того, чтобы бежать, я колеблюсь. Как я могу оставить его здесь? Что, если он пострадает?
— Я сказал, иди. Сейчас. Я догоню. — Брайант ударяет ладонями в грудь лидера, отталкивая его.
Я не жду еще одного приказа.
Мои ноги ударяют о землю, когда я бегу в том направлении, которое, надеюсь, является правильным. С каждым шагом я молюсь, чтобы привести помощь не оказалось поздно. Пробежав некоторое время, я останавливаюсь и наклоняюсь вперед, обхватив колени. Дыхание затруднено, слезы капают на руки.
Тяжелые шаги раздаются позади меня, и я резко дергаюсь, сдерживая крик. Они навредили Брайанту и пришли, чтобы закончить то, что начали?
— Грейс, это я.
— Брайант? — Мои плечи опускаются с облегчением. Я оборачиваюсь, когда Брайант догоняет меня.
— Давай, пойдем. — Его лицо покрыто синяками, а кровь окрашивает его разорванную рубашку.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, затаив дыхание.
— Не беспокойся, со мной все будет в хорошо. Мы должны вернуться в дом. — Он берет меня за руку и мы бежим вместе.
Через несколько минут, он останавливается, поднимая лицо к черному небу, сжимая свои ребра.
— Продолжай бежать, — приказывает он.
Я кладу руку ему на плечо. Он бы не пострадал, если бы не я со своей глупостью.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке? Может быть, нам стоит пойти в больницу?
— Нет, все не так плохо. Это был просто удар по ребрам. — Он разворачивает меня к себе лицом. — Они сделали тебе больно?
Я качаю головой.
— Ты пришел вовремя.
— Хорошо. — Он берет меня за руку. — Мне жаль, что так вышло.
Я не отвечаю, но моя рука остается в его.
Глава 19
Если бы что-то случилось с Грейс, я бы не смог простить себя. На моей совести уже лежит боль одного человека.
Я не должен был позволять ей уйти одной. Стоило последовать за ней, удержать ее от самостоятельных прогулок улицами Кабо. Но теперь все кончено. Мне удалось спасти Грейс от этих мудаков. Это слишком для того, кто дерется как девчонка.
По дороге домой никто из нас не заговорил, но я чувствую по языку ее тела, что она еще не простила меня. Я не виню ее за злость. Она открылась мне, а я оставался закрытым все время.
Но моя история это не то, что можно легко рассказать кому-то еще. В некотором роде я благодарен, что все вышло именно так. Мы с Лэнсом вернулись друг к другу, стерли годы молчания между нами. Но тот факт, что он выставил меня в плохом свете, не поможет мне с Грейс.
Когда мы вошли в дом, большинство гостей уже ушло, а остальные пьют на террасе. Все мои братья в гостиной, включая Лэнса.
— Что, черт возьми, с тобой случилось? — Спрашивает он, когда другие присоединяются к нам.
— Ничего. Небольшая драка, вот и все.
— Я позабочусь о травмах, — обещает Грейс, обнимая направляет меня к лестнице.
Дэррик, кажется хочет что-то сказать, но я посылаю ему взгляд, который говорит: «Отвали».
Это мой шанс побыть наедине с Грейс, сделать все правильно, если это еще возможно.
Насколько я знаю, мои травмы лишь поверхностные. Мне удалось уйти, прежде чем раскладной нож, вытащенный длинноволосым парнем, нанес бы слишком много урона.
Грейс помогает мне подняться по лестнице. Хотя я вполне способен подняться сам, мне трудно отпустить ее. Кто знает, может быть это последний раз, когда я чувствую ее тело рядом с собой. Где-то в глубине моего сердца зародилась боль от того, что она решит отвергнуть меня.
Я ничего не могу поделать с собой, уже скучаю, а ведь она еще не ушла.
Она ведет меня на балкон, где и произошла ссора. В тот момент, когда она отпускает меня, Дэррик появляется с аптечкой. Она берет ее без слов.
Большая часть крови течет из носа, а не из-за пореза на щеке. Грейс дезинфицирует рану, и я стараюсь не вздрагивать. Ее волнует мое состояние, иначе, она не осталась бы рядом.
Как только мы вошли в дом, она могла попросить одного из моих братьев отвезти ее обратно на корабль, но она этого не сделала. Она решила позаботиться о моих травмах сама, вместо того, чтобы кому-то другому доверить эту работу. Возможно, после всего этого у меня все еще есть шанс.
Пока Грейс обрабатывает мою щеку, она не смотрит мне в глаза. Я боюсь говорить, чтобы не испортить момент. Я изучаю ее лицо в тишине. Длинные ресницы, полные губы, румяные щеки. Как можно выглядеть растрепанной лучше, чем когда у тебя все в порядке? Впервые я задаюсь вопросом: вдруг она — мое будущее, мать моих детей? И вообще, если она согласится остаться со мной, как долго это продлится? Что, если моя неопытность в свиданиях помешает, и я испорчу единственное хорошее в своей жизни?
Мысль о серьезности наших отношений ужасает меня, но также наполняет мое сердце чувством, которого я никогда раньше не испытывал, даже с Одри. Когда думаю о Грейс в моем будущем, часть меня, которая так долго оставалась пустой, заполняется.
— Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня. — Придется напрячься и рискнуть.
Она убирает все вещи, и ее глаза ненадолго встречаются с моими. Она не говорит ни слова.
— Мы больше не разговариваем? — Я откидываюсь в кресле.
— Спасибо. — Она отходит, чтобы прислониться к перилам, отдаляясь от меня. — Спасибо, что помог мне там. Я ценю это. — Она ведет себя вежливо, но так отличается от женщины, которую я привез сюда пару дней назад.
— Конечно. В первую очередь, моя вина в том, что ты пошла туда одна. Я рад, что ты в порядке.