Ночная духота
Шрифт:
Сумев отстраниться, чтобы сплюнуть очередную солёную слюну, я снова увидела графа коленопреклонённым, и сразу поняла, что сплёвывает он отнюдь не воду. Клиф успел врезать ему ещё раз прежде, чем вытащил меня из волн.
— Я предупредил тебя! — орал Клиф сквозь мои волосы. — Решил убить по-человечески, только бы забрать? Не выйдет! Ты больше не увидишь её. И не советую появляться завтра на церемонии. Я умею бить не только кулаками!
— Трудно поверить… — донёсся со стороны океана прерывистый голос графа. — Твои кулаки намного быстрее твоих мыслей. Должно быть, такова нынче молодёжь. И как-то бесчестно бить старика, который уже показал свою
— Если старик не понимает слов…
— Не понимаю, — продолжал кряхтеть граф. — Потому что ты не говоришь со мной. Только обвиняешь в том, что я пытался утопить Кэтрин. Почему так трудно поверить, что я забыл, что такое океан и не выдержал его силы. Меня действительно снесло волной прямо на неё. Я никогда не считал нас всесильными. Природа древнее и мудрее любого вампира. И иногда даёт верные пощёчины.
— Можете не философствовать, Ваше Сиятельство. Я даже не слушаю и тем более не верю вам. С меня довольно и вас, и вашего сына. Хотя Лорану я всё-таки помогу, но теперь уже вам на зло. А вы убирайтесь в Париж.
— Уберусь, — прокашлял граф. — Только в среду. Прежде я обязан познакомиться с Габриэлем, чтобы рассказать, какую мерзость он обратил и какую дрянь эта мерзость нашла себе в спутницы. Вы станете прекрасной парой. Даже природа ужаснётся, а я художник, я её люблю и не желаю, чтобы она кривилась от лицезрения вашей с Кэтрин идиллии. О, прости, Джанет! Думаю, Габриэль согласится со мной. О, как же вы мне оба противны… И если мизинец даже не срастётся, он не помешает держать кисть, иначе я бы тебя проклял… Хотя ты не достоин моего проклятия.
— Ваш бессвязный монолог пошлее моего признания, не находите? Так что поищите другого зрителя, а мне пора согреть свою невесту, пока она, по вашей милости, не заболела.
— Чем ты вздумал её согревать? — граф глухо расхохотался. — Собой? У тебя это больше не получится, уж этого-то я добился и сомневаюсь, что твой создатель сумеет снять мои чары, так что медового месяца ты вряд ли дождёшься, потому придётся научиться получать от неё что-то, кроме секса. Подумай, надо ли тебе это сейчас, если не было нужно столько лет? Мучиться с фригидной женой целую вечность — это замечательное проклятье. Если бы я был по-настоящему жесток, я пожелал бы тебе его. Однако советую отказаться от подобного самому, пока не поздно.
— Вы жалки, Ваше Сиятельство, — почти прошептал Клиф, сильнее прижимая меня к груди.
— Ты, конечно, можешь бросить её в костёр, чтобы согреть, а потом собрать пепел. Ты же говорил, что пепел можно оживить.
Теперь граф хохотал в полный голос. Наверное, во рту его больше не осталось крови, и губы вернулись в прежние границы, а может даже палец встал на место. Только вернулась ли ко мне вера в его помощь? Увы, я поняла, что он бросил меня и, возможно, именно сейчас сказал Клифу правду: я ему противна и служила лишь оружием мести. Верить вампиру нельзя, и я больше не верю. Хотя, постойте, мне отчего-то стало хорошо в объятьях Клифа — спокойно и даже тепло. Наверное, это контраст с океаном, вампир ведь слабее и теплее стихии.
— Джанет, любимая, ты только доверься мне, — шептал на ухо Клиф, неся прочь от воды. — Это старый индейский способ. Я никогда не пробовал его на себе живом, но видел, что так лечатся индейцы. Тебе не будет больно, если только чуть-чуть… Главное поверь, что тебе это во благо.
Клиф опустил меня на песок и сделал шаг в сторону, преграждая дорогу подошедшему графу. Хотелось, чтобы он ушёл, но граф стоял рядом.
—
Я отвернулась, чтобы не увидеть графа, и уткнулась носом в мокрую и грязную от налипшего песка юбку. Перед моим взором вздымалась зелёная полоса, сквозь которую просвечивали одинокие огни прибрежного городка. Спокойные и безразличные, как и блестящая океанская гладь за моей спиной. Из носа вновь потекла вода, но я даже не утёрлась.
— Тебе не мешало бы раздеться.
Голос Лорана прозвучал совсем близко, и я ещё больше вжалась босыми ногами в песок, боясь обернуться. Вампир не стал меня уговаривать, просто подтянул наверх, и пришлось покорно поднять руки, чтобы лишиться кофты. Выслуживается перед Клифом, мразь!
— Я сама.
Я оттолкнула руки бывшего хозяина с несвойственной мне силой, которую придало отвращение к этому мерзкому существу. Целый год музыкантишка в маске психотерапевта создавал миф о помощи, готовясь расплатиться мною за свою новую кожу. Отбросив ногой последнюю одежду, я гордо выпрямилась и теперь стояла в лунном сиянии холодная, будто античная статуя, и такая же безразличная к своей дальнейшей судьбе. Наверное, такое чувство владело ведьмами перед сожжением на костре. Если боли не избежать, нет смысла её бояться. Что же! Бросайте в огонь — уж лучше развеяться прахом под вашими ногами, чем смотреть в стеклянные мёртвые глаза, ожидая протянутой руки помощи. От кого? От того, кто давно мёртв, кого не существует… Сказка, такого не бывает…
Только спокойствия хватило на минуту. Меня пробила дрожь, захотелось свернуться в комочек и отыскать в острых песчинках остаток дневного тепла. Пусть он вонзится в мокрое тело тысячами острых иголок — я достаточно вытерпела боли за эту неделю, чтобы не почувствовать новою.
— Быть может, нужно принести ещё листьев? — услышала я в стороне голос Лорана.
— Тогда, боюсь, она не прочувствует жар углей.
На голос Клифа я обернулась и увидела… Яму в песке размером с гроб — ни больше, ни меньше. Оба вампира стояли перед ней на коленях, и Клиф выстилал чем-то дно. Граф должен был находиться рядом, но я не могла отвести от могилы взгляда, чтобы отыскать его. Да и он перестал быть мне нужен.
— Послушай, бэйби, — Клиф так неожиданно вырос передо мной, ухватив за плечи, что я даже не успела испугаться. — Там внизу угли, горячие, но они прикрыты корой. Ты ложишься на них спиной, мы зарываем тебя в песок на четверть часа или сколько ты сумеешь выдержать, а потом тебе надо окунуться в океан, пока мы подложим новые угли. Обычно трёх раз бывает достаточно, чтобы выгнать зарождающуюся простуду. Согласна?
Меня спрашивали разве? Во всяком случае я не чувствовала в себе воли к сопротивлению и позволила уложить себя в песчаный гроб, не ощущая ни жара углей, ни колкости подстилки. Должно быть, кто-то из вампиров убрал из моего тела чувствительность, потому что по воспоминаниям даже горчичники жгли сильнее этих углей. Впрочем, вода тоже не обжигала. Смена песка на удар тихоокеанской волны проходила незаметно, словно в тягучем полукошмарном сне, от которого одновременно хочется и не хочется просыпаться. Однако пришлось очнуться. Я почувствовала ледяные руки, натягивающие на мои ноги фланель. Ей оказалась моя пижама, пролежавшая всё время на заднем сиденье «Приуса». Чёлка Клифа была откинута назад, открывая мягкие тёмные глаза, точно сделанные из помпонов, странные, никогда прежде не виданные мной такими.