Ночная духота
Шрифт:
— Поиграешь с нами? — спросил Лоран, едва я переступила порог дома.
— Я?
Похоже, Лоран решил перенять у папочки эстафету и продолжить стегать меня своими семинотными плётками теперь уже за дело — неверный ритм.
— Тащи барабан, — продолжил хозяин голосом, не терпящим возражений, и я приготовилась к старту, только ноги мои продолжали принадлежать мне, и потому я разрешила вступить c хозяином в диалог, надеясь убедить Лорана оставить коварные музыкальные замыслы. И если был хотя бы крошечный шанс, что Лоран предложил сыграть вместе не в наказание, а ради
— Лоран, я играть не умею! — голос немного окреп и прозвучал спокойнее, чем в разговоре с графом, будто ссоры с хозяином не было вовсе. — Меня по дружбе с уроков не выгоняют. Впрочем, я уже месяц не была на встречах. И если это очередное наказание, то умоляю тебя сжалиться надо мной. Я больше никогда не подойду к Клифу даже на пушечный выстрел. Даже если ты ещё раз специально оставишь меня с ним наедине, я сумею найти силы сбежать. Прости меня. Прости. Что ты хочешь ещё услышать?
Я поняла, что плачу, и принялась краем кофты вытирать слезы, наплевав на то, что обнажаю грудь.
— Я хочу услышать твои барабаны. Мне они необходимы для композиции.
Я одёрнула кофту и увидела добрую улыбку Лорана. Может, музыкальное измывательство было плодом моей разгорячённой фантазии?
— А что ты нервничаешь? — рука Клифа легла мне на плечо, и лицо Лорана при этом никак не изменилось. — Психоделика — это девяносто девять процентов импровизации, бэйби. Ну?
Я хотела сопротивляться, но руки Клифа мягко скользили по моим плечам, затягивая в очередной раз в рабство. Кружева затыкали рот, не давая озвучить просьбу отпустить меня спать потому, что я еле стою на ногах из-за вина и пережитого ужаса. Но улыбка хозяина была безжалостной, и я поняла, что рано порадовалась. Теперь они вдвоём будут издеваться надо мной. Вернётся ли в дом мой спаситель, или он не подаёт руки дважды? Дрожащими руками я вытащила из шкафа барабан. Коленки тоже тряслись, когда я покорно вернулась в гостиную к двум мучителям. Вернее уже к трём.
Граф занял прежнее место, только теперь вальяжно закинул голую ногу на спинку дивана. Теперь в его руке был иной бокал. Я покорно уселась у ног Лорана и поддёрнула юбку, чтобы поставить конго между ног. Руки замерли в ожидании. Лоран любовно взъерошил мне волосы, и за это мгновение я успела облиться потом.
— Я все сделаю за тебя, — прошептал хозяин. — Расслабь руки, чтобы после игры они не болели…
Я закусила губу и приготовилась к страшному. Руки до сих пор еле выдерживали часовые репетиции африканских ритмов, а рок с ревнующим вампиром обещал оставить на ладонях кровавые волдыри. Лицо графа выглядело бесстрастным. Что ж, я всегда знала, что вы монстры, просто мне было приятно обманываться.
Будто сквозь туман я увидела, как в руках Клифа появился бубен. Лоран будет солировать, а мы лишь подыгрывать. С первых аккордов я не узнала мелодию, но первые строчки вернули мне почву под ноги, и я смогла расслабить и мозг, и руки — хотя вряд ли в те минуты я владела хоть чем-то в своём теле.
— I may not always love you. But long as there are stars above you, you never need to doubt it. I’ll make you so sure about it. God only knows what I’d be without you. If you should ever leave me, though life would still go on, believe me. (God Only Knows-Beach Boys)
В
— Эй, куда это ты?
Я замерла в середине коридора и медленно обернулась к хозяину с вымученной улыбкой:
— Я надеялась, что с репертуаром «Бич Бойс» покончено, и вы перейдёте на классику. А для Битлов я не нужна…
Я с ужасом увидела на устах Лорана чеширскую улыбку графа, от которой кошки начинали скрести на душе.
— Так мы ещё про калифорнийских девочек не спели…
Я вновь мучительно растянула губы:
— А где ж вы тут калифорнийских девочек узрели? Зачем только ты снял с меня сарафан. Он отлично подошёл бы к сегодняшнему маскараду самобытности. Хотя, если вы для меня что-то из «Зоопарка» исполните…
Я говорила и проклинала свой язык, хотя даже приговорённый имеет право на последнее слово, так чего бы мне не молоть языком, если собачка в клетке льва уже не таит надежды на спасение.
— Я блюзы Боба Дилана не уважаю. Но если ты так хочешь услышать песни Майка в моем исполнении, то соблаговоли сама напеть их.
Я усмехнулась, вдруг вспомнив песню о мёртвых листьях. Ох, как же вы похожи с графом. Хорошо он тебя выдрессировал, вложив в уста не только улыбку, но и привычку издеваться над беззащитными. Господи, а я так любила тебя за твою заботу… Неужели всё закончилось в один вечер? Неужели ты не в состоянии простить меня? Тогда убей, только прекрати мучить… Ты ведь не такой, как твой отец. Ты добрый, я знаю это. И сейчас готова упасть перед тобой на колени и целовать тебе ноги. Прости меня и дай ещё один шанс, ведь я не прошу о невозможном. У всех пациентов бывают срывы! Ты знал, что я могу сорваться, знал… Так зачем оставил меня с Клифом, зачем? Я всё ещё больна, просто больна. Разве моя болезнь не является смягчающим обстоятельством?
— Когда я решу, что жизнь была напрасна, может быть в этот день я приду к тебе, — я перевела на английский строчку из песни Майка Науменко и хотела повернуться к хозяину спиной, но не смогла.
— Для нынешнего вечера больше подходит другая песня, — хозяин зло усмехнулся. — «Дрянь», потому что только это слово может обидеть. Скажи мне, что ты — дрянь, маленькая дрянь…
Лоран процитировал Майка в оригинале абсолютно без акцента. Или же не говорил, а пичкал меня своими мыслями, но я ответила ему по-русски, как он того желал:
— Я — дрянь.
— Теперь иди, — приказ он отдал по-английски.
Я бросилась к себе в комнату и рухнула на кровать вместе с барабаном. Только мой покой был недолгим — барабан куда-то исчез, а я оказалась стоящей у двери как слепой котёнок, потому что взгляд мне полностью закрыл кружевной платок.
— Спасибо, — прошептала я. — Я сейчас соберу себя по крупинкам. Только зачем мне возвращаться в гостиную? — Я вцепилась в косяк двери, будто он мог удержать меня против желания графа. — Лоран отпустил меня.