Ночная Фурия. Первый Акт
Шрифт:
Тихий смех Марко сотрясает кровать, и я ухмыляюсь. С ним так легко болтать и шутить. Не думаю, что когда-либо прежде чувствовала себя так комфортно рядом с каким-либо человеком.
Поле секса Марко настаивал, что хочет искупать меня, но не было ни единого шанса, что я рискнула бы, чтобы нас поймал кто-нибудь в душе вместе. В “Мираже” была общая ванная комната, как в спортзале или колледже. Представьте себе жилые помещения, как комнаты в общежитии, необычных комнаты, но все же без собственной ванной комнаты.
Когда я
Полотенце было белое.
Мои глаза расширились. Я дернула подбородком в сторону полотенца и фыркнула:
– Я не буду его использовать.
Он посмотрел вниз на полотенце:
– Почему нет?
Я, задыхаясь, говорю:
– Оно белое!
Он пялится на меня, явно не понимая о чем я. Я закатываю глаза:
– Оно станет красным, после того, как я воспользуюсь им.
Он пожимает плечами:
– Я скажу, что порезался, когда брился.
Я колеблюсь, он вздыхает:
– Ты хочешь, чтобы я нашел темное?
– Да, пожалуйста, – счастливо бормочу я.
В комнате было тихо, когда он надел джинсы и вышел. Ему потребовалась минута, чтобы найти другое полотенце. Когда он вернулся с красным полотенцем в руке, я встала, подошла к нему и протянула руку, чтобы взять полотенце. Он с негодованием посмотрел на мою руку и отодвинул полотенце вне моей досягаемости:
– Если хочешь полотенце, тебе придется заплатить за него.
Мои глаза сощурились:
– Чем?
Его глаза слегка прикрылись:
– Иди сюда.
Делаю шаг к нему и пищу, когда его руки обнимают меня и поднимают в воздух, удерживая меня вплотную у его голой груди. Он захватывает мои губы в требовательном поцелуе. Поцелуй, который ощущается так замечательно и оставляет во мне желание.
Когда он отпустил меня, он посмотрел вниз и убрал прядь волос мне за ухо:
– Долг оплачен.
Он отдал мне полотенце, взял бутылку воды, и поставил ее в пустующий угол его комнаты. Я мылась в тишине, стоя спиной к Марко, довольная, что не могу видеть кровь на мягкой ткани, которой я очищала себя.
Как только я закончила, я вернулась к кровати и плюхнулась на нее в приятные руки Марко.
Я чувствовала себя маленькой, лежа рядом с ним, и то, как его тело возвышалось над моим, заставляло меня чувствовать себя защищенной и в безопасности. Его мягкий характер определенно удивил меня, как и его потребность прикасаться ко мне. Я ожидала чего-то другого, но я была счастлива, что получила именно это. Чрезвычайно счастлива.
Он поднимает мою руку и играет с пальчиками, избегая моего пристального взгляда.
– Не уходи.
Он был таким милым и внимательным, и я правда, правда хотела остаться. Но все-таки ушла.
Он поцеловал меня около своей двери, и потом оставил еще поцелуй на моей
Для первого раза все прошло очень даже хорошо. У меня прелестно болело там – достаточно, чтобы напомнить мне почему, но недостаточно, чтобы никогда больше не захотеть этого. Великолепное сочетание.
Когда я захожу в мою комнату, я сонно смотрю на часы. Время 4.25 утра.
Мои губы кривятся. Нет времени спать сегодня утром. Если я попытаюсь сейчас уснуть, есть шанс, что я просплю весь день. Я и так уже достаточно отдалилась от моей работы по дому, я не хочу разочаровывать Отца Роберта, так что я принимаю быстро душ, загадочно улыбаясь сама себе, когда осторожно мою болезненное местечко между ног, надеваю свою униформу и покрывало и спускаюсь вниз на кухню.
Снаружи все еще темно, я включаю свет над столешницей и начинаю раскладывать ингредиенты для приготовления хлеба. С тех пор, как мне исполнилось десять лет, мне не нужен рецепт. Это моя вторая сущность.
Я замешиваю хлеб, потом позволяю ему подняться. Я прикладываю палец к столешнице и надуваю губки.
Что теперь?
Я ловлю себя за секунду до того, как моя голова врезается в столешницу.
Проклятье.
Мои веки тяжелеют, дремота тихо нападает на меня. Мне нужно пошевелиться, или я засну, прям стоя. Решительно мотаю головой, заставляя себя прокашляться и открыть глаза так широко, как только могу, затем зеваю и натыкаюсь на шкаф в коридоре. Прямо сейчас, кажется, неплохо было бы приняться за уборку. Для этого мне придется использовать все мое тело.
Я киваю, моргаю, дважды засыпаю, пока жду, когда наполнится ведро.
Потом засыпаю, используя швабру в качестве опоры посреди немытого пола на кухне. Потом, пока жду, когда выпечется хлеб.
Когда звенит таймер, я, испугавшись, вскакиваю и встаю в низкую защитную стойку, готовая атаковать.
Вынимаю хлеб, чтобы он охлаждался, и решаю сделать на завтрак кексы. Я замешиваю тесто, постоянно потягиваясь и зевая. Я выливаю неровно тесто в формочки и практически закидываю их в духовку.
Я. Не. Должна. Уснуть.
Я быстро мою шваброй другую половину кухни, мою посуду, чищу столешницу, затем сажусь за кухонный стол и жду, когда испекутся кексы. Когда таймер будит меня во второй раз, я подпрыгиваю со стула, полухрапя, размахиваю руками на моего потенциального противника. Я просто киплю от раздражения:
– Черт!
Вытаскиваю кексы из духовки, выключаю ее и выхожу на улицу к моему самому любимому занятию – заботиться о моем саде. И работая в саду, я, вероятно, засну на скамейке под большим дубом, да я точно это сделаю.