Ночная Охотница

Смит Кэтрин

– Освободите меня, и вы увидите, каким жутким я могу быть.

Человек реально побледнел от подобного предложения.

– Вам бы следовало накормить меня.

Человек нахмурился, сдвинув брови.

– Я не стану.

– Я буду бесполезен вашей любимице, если я оголодаю.

Это показалось человеку разумным.

– Я попрошу, чтобы вам принесли еду.

Хорошо. Тогда ему не придется волноваться, что он кого-нибудь убьет.

– Спасибо. Теперь уходите.

На его удивление, человек не ушел. Возможно, он и был образованным,

но он был безмолвным и упрямым, словно истукан. Бишоп дернулся на своих цепях, словно собирался спрыгнуть с топчана. Крест над ним вздрогнул, но не причинил ему боли.

Его посетитель подскочил и быстро помчался по лестнице. Как только дверь захлопнулась с гулким ударом, комната снова погрузилась в темноту.

Бишоп снова откинулся на своей узкой кровати и улыбнулся. Это вовсе не удивило его, но иногда было удобно казаться страшным.

– Большинство Дампиров умирают сразу после рождения, ты знала об этом?

Женщина, имени которой он даже не знал, принесла ему тарелку с едой и кувшин пива. Его заявление, однако, привлекло ее внимание, прежде, чем она успела осознать это. Он лежал на топчане, скромно сложив руки на животе.

– По всей видимости, ваша мать была с вами чрезвычайно осторожна.

Она опустила на пол тарелку и кружку вне пределов его досягаемости и пододвинула к нему ногой.

– Меня воспитывала бабушка.

Интересно. Ее мать умерла? Отказалась от ребенка полувампира?

– Значит, это она позаботилась о тебе.

– Она позаботилась.

Он наблюдал за ней какое-то время, изучая форму ее носа, изогнутую линию ее манящих губ. При иных обстоятельствах он бы счел ее привлекательной, даже интригующей. Желание обладать ею было не в счет. Он просто хотел разузнать как можно больше о ней, чтобы найти слабое место.

– Как тебя зовут?

Она даже не глянула на него.

– Ты знаешь, как меня называть.

– Я имею в виду, твое настоящее имя.

Она вздернула подбородок. И она смотрела теперь прямо ему в глаза.

– Зачем?

– Я просто хочу знать, как тебя зовут.

Христос, как же ему было жаль, что он не мог сесть.

– Тебе известно мое имя.

– Мне известно, как они называют тебя.

Словно это могло иметь какое-то значение для нее.

– Мы те, кем себя считаем. Это мое имя. Я ношу его дольше, чем свое подлинное.

Она отвела взгляд.

– Зачем мне называть свое имя, если я не знаю твоего.

– Тебе так легче?

Христос, ему бы было куда легче, если бы он мог хоть немного пошевелиться.

– В этом случае тебе будет проще не думать обо мне, как о человеке.

Ее челюсть напряглась. Видимо он задел ее за живое.

– Подобно твоему имени, ты являешься монстром намного дольше, чем когда-либо был человеком.

– А ты являешься обоими со дня рождения.

Она отреагировала так, словно он ее ударил.

– Марика - прошептала она.
– Меня зовут Марика.

Довольно симпатичное имя - и замечательно ей подходило. И сама она была слишком симпатичной для убийцы,

которым являлась. По определенным причинам, доверие, оказанное ей, согрело ему душу. Он не хотел испытывать подобного, потому что понимал, что она тут же убьет его.

– Меня звали Блейзом.

Это было своего рода извинением, за его предыдущее замечание. Она не заслужила, ни его чувства вины, ни его сочувствия. Его не заботило ее происхождение, и то, что она застряла между двух миров. Это не могло служить оправданием убийству.

Она кивнула, ее темная коса, убранная за плечо, свесилась, когда она сделала это. С ее жесткостью было куда проще иметь дело.

– Скажи мне, где Санти.

Санти был действительно причиной его похищения? И как она узнала, что он приедет в Румынию? Кто ей сообщил и для чего?

– Почему ты его так отчаянно жаждешь найти?

– Он убил мою мать.

Дерьмово, однако. Если можно было сбросить со счетов его влечение к ней, то это уже служило основательной причиной, для сострадания.

– Я сожалею.

– Как и я.

Еще секунда и к ней вернутся ее обычный взгляд, буравящий его.

– Скажи мне, где он?

– Даже если бы я и хотел сказать, я бы не смог. Я не знаю, где он.

– Ты лжешь.

– Я не общался с ним более двадцати шести лет.

Они встречались с Санти после того, как умерла женщина, которую тот любил. Санти был безутешен. Умерла не только его любимая, но и ребенок, которого она носила. Санти пытался обратить ее, чтобы спасти, но это не сработало. Он дал женщине собственную кровь, но она оказалась слишком слабой, чтобы пережить перерождение. Даже при том, что Санти не являлся отцом ребенка, он горевал, словно, по собственному.

Это случилось в Брацлаве, неподалеку от этого места. Ребенок стал Дампиро, поскольку в него попала кров Санти. Бишоп уставился на Марику. Не может быть...

Но что-то знакомое было в ее темных глазах. Дампир часто наследовал черты своего родителя вампира, хотя никто не мог объяснить почему. Правда и сами Дампиры являлись редкостью, чтобы иметь о них объективное представление.

Это вряд ли возможно, что Марика подобным образом связана с Санти. Не мог же Санти встречаться сразу с двумя беременными женщинами? Но Санти был настолько уверен, что ребенок умер, как и его возлюбленная. Если бы Марика была его ребенком, разве бы она не знала, что Санти не убивал ее мать, а хотел спасти?

Если, конечно ей не поведали другую историю.

– Ты уверенна, что Санти убил твою мать?

– Да.

Уверенность светилась в ее глазах.

– Скажи мне где он.

– Я уже сказал, что не знаю.

– И я назвала тебя лгуном.

Ее глаза пылали гневом в свете факела, освещавшего ее лицо.

– Ты пытаешься выгородить своего друга.

Друг? Санти когда-нибудь претендовал на это звание? Во всяком случае, он были больше братьями, нежели друзьями - довольно лояльными, но не особо близкими. И эта лояльность была причиной, по которой он защищал его даже теперь.