Ночная Охотница

Смит Кэтрин

Возможно, ей стоило оскорбиться, но в отношении него это было достаточно трудно. Может, потому что он был так очарователен, может потому, что она была так счастлива, что осталась живой, и что Бишоп выжил, что остальное ее не заботило.

– Я исцелилась?

– Молинеукс полагает, что исцелитесь.

Исцелюсь? То есть не до конца.

– Когда?

– Когда Бишоп достаточно восстановится, чтобы дать вам еще крови.

– О, нет.

Марика покачала головой.

– Я не стану

рисковать снова, опасаясь причинить ему боль.

Маркус вздохнув поднялся.

– Значит рано или поздно вы снова вцепитесь ему в горло, разве вы не понимаете этого? А потом будете желать, чтобы он убил вас.

Марика проигнорировала его тираду. Почему он говорит так, словно насмехается над ней?

– Конечно. Я скорее умру, чем снова наврежу ему.

– Вампиры.

Он покачал головой.

– Я полагаю, вы не задумывались о том, что для него значит убить женщину, которую он любит?

Безусловно, это не просто для него, но Бишоп всегда был верен своему долгу. Он обещал ей.

– Он не хотел, чтобы я превратилась в монстра.

Она не задумывалась, что на какое-то время превратилась в монстра, когда напала на него.

– Безусловно!
– Маркус развел руками, подтверждая собственную несостоятельность.
– И все же почему бы вам не выпить его крови, согласившись остаться с ним навеки, чтобы мы в последствии могли свободно заняться освобождением Темпла и урезонить орден "Серебряной пальмы"?

Он был твердым и решительным и безусловно правым.

– Вы всегда настолько искренни в своих высказываниях?

– Нет. Но я видел достаточно крови, что считаю нелепым пускаться в политесы. В течении последнего месяца у меня не выдалось ни одной спокойной ночи, и я вынужден признать, что в этом мире существует реальное зло. Боюсь, это подпортило мои манеры.

Марика усмехнулась ему, думая о своем.

– Вы мне нравитесь.

Это казалось, обескуражило его.

– Если бы у меня не было необходимости беспокоиться, что вы убьете меня, вы бы мне тоже нравились.

Он указал на дверь торцом винтовки.

– Пойду, скажу другим, что вы проснулись.

Когда он вышел, Марика откинула одеяло и спустила ноги на пол. Она была еще достаточно слаба, но более похожа на себя. К сожалению, на ней была все та же одежда, что и в день нападения.

Бишоп не был в состоянии переодеть ее, А Маркус с Монинеуксом не отважились на подобное. Она их и не осуждала. Ей было странно, что Маркус вообще согласился сидеть возле ее пастели, не важно вооруженный или нет.

Высохшая кровь покрыла коростой ее рубашку, от нее несло потом и застарелой болезнью. Ее коса была спутана, кожа головы зудела. Ей нужно было в ванну. Просто необходимо.

Она не успела, на полпути дверь в комнату распахнулась,

и вошел Бишоп.

Увидав его, у нее перехватило дыхание. У него был усталый вид, волосы взъерошены, но он жив и прекрасен.

– Что ты собираешься делать?
– Спросил он привычным тоном, опустив коричневую бутылку на столик. Словно ничего и не произошло, словно она и не пыталась убить его.

Марика неожиданно разрыдалась. Она не имела подобной привычки, но после встречи с Бишопом, она делала это все чаще и чаще. Он тут же обнял ее, поглаживая по спине.

– Шшш... Все в порядке, любимая.

– Я так счастлива, видеть тебя, - ответила она, всхлипывая на его груди.
– Я так сожалею, что причинила себе боль.

Его теплые надежные руки обняли ее за плечи, ненадолго отстраняя от него. Она вытерла слезы и встретилась с ним взглядом.

– Если бы я потерял тебя, это причинило бы мне боль по-серьезнее, - произнес он и, взгляд его золотисто-зеленых глаз был полон любви настолько, что было трудно выдержать.
– Не спорь со мной Марика. Тебе нужна еще порция моей крови для полного выздоровления, и ты сделаешь это.

Она кивнула, вспоминая беседу с Маркусом Греем.

– Я не буду спорить с тобой, Бишоп. Я боюсь снова навредить тебе, но я выполню то, что ты считаешь нужным.

Его темные брови взметнулись в удивлении.

– Выполнишь?

– Выполню. Я не хочу, чтобы тебе пришлось убивать меня, когда я превращусь в Носферату. Я хочу жить - жить с тобой. Я люблю тебя.

На его лице отразилось странное выражение. Дорого бы отдала Марика, чтобы понять, о чем он думал в тот момент.

– Жить. Для меня?

– Для тебя.

Она прикоснулась к его щеке и провела кончиками пальцев, вниз до самой шеки, где размытыми розовыми пятнами сияли доказательства ее насилия над ним. Если бы ни это, ни осталось бы и следа того, что она чуть не убила его.

– С тобой. Ради тебя. Ты примешь меня?

Его ответом был поцелуй - долгий сладкий поцелуй от души к душе, заставляющий ее желать большего.

– Ты станешь моей, - выдохнул он, оторвав от нее губы.
– Во всех смыслах этого слова.

Он был таким же усталым и грязным, как и она, но его тело трепетало от предстоящих возможностей. Она же чуть его не убила, как она теперь могла мечтать соединиться с ним?

– Можно, я помоюсь сперва?
– Спросила она.

Улыбаясь, Бишоп выпустил ее.

– Конечно. Мне нужно питаться, или Молинеукс будет ворчать. Но сперва...
– Он вручил ей бутылку, которую принес с собой.

– Выпей это, пока я налью тебе ванну.

– Что это?

– Кровь. Я доверяю тебе, но лучше подстраховаться, и немного перекусить перед сегодняшним вечером.