Ночной Орел
Шрифт:
— Нет, товарищ майор. Он просил меня приходить каждую среду в шесть часов вечера на одну гору. Ее видно с нашей базы. На вершине ее растет большой дуб. Вот я и приходила. Для меня это были не только свидания. Я была уверена, что мне поручено быть связной между вами и Иваном.
— Вы сможете проводить меня на эту гору?
— Когда?
— Завтра утром.
— Конечно, товарищ майор. Только завтра его там не будет. Следующая встреча у нас назначена на воскресенье. Он велел привести к нему профессора, который прилетит из Москвы.
— До воскресенья ждать нельзя. Кожина необходимо найти завтра
— Спасти? — испуганно воскликнула Ивета. — Разве ему что-нибудь угрожает?
— Ему угрожает смертельная опасность. Если он начнет выполнять свою затею в Медвежьем логу, то почти наверняка при этом погибнет.
— Боже мой!..
— На горе под дубом вы Кожина не найдете, — решительно вмешался Горалек. — Днем он по лесу не летает, дома отсиживается. А дом у него не иначе, как на Чертовом Пальце. Давно уже надо было выяснить это дело. Когда еще разговор-то был…
— До Чертова Пальца далеко.
— Ничего, на лыжах быстро сгоняем!
Они договорились отправиться на другой день утром к Чертову Пальцу. Ивету решили взять с собой. Не послушается строптивый сержант приказа командиров, авось поддастся на уговоры любимой.
39
Четыре противотанковые мины, шесть фаустпатронов, две дюжины гранат, связанных по три штуки… Пожалуй, достаточно для трех налетов.
Сначала нужно ударить в голову колонны, чтобы устроить затор и остановить движение вперед. Вторым ударом надо отрезать путь к отступлению, то есть разгромить хвост колонны. Третьим ударом нужно посеять панику по всему фронту.
Для этого достаточно связок гранат, которые можно разбросать бесприцельно.
Кожин осмотрел свой арсенал и задумался.
Вроде все в порядке, а на сердце почему-то тревожно, словно осколок стекла покалывает. Может быть, не учел что-нибудь? Или это предстоящий второй вылет днем вселяет тревогу?…
Что и говорить, риск тут немалый.
Риск… Нет, думая о риске, Кожин не за свою жизнь беспокоился. В нем настолько прочно утвердилась уверенность, что с ним ничего не может случиться, что он вообще отвергал всякую возможность собственной гибели.
Он избежал верной смерти при падении с нераскрывшимся парашютом, обнаружил в себе исключительную способность летать, овладел этой способностью. Может ли он после этого вдруг взять и погибнуть? Конечно, нет. В природе должен существовать некий закон равновесия, по которому гибель такого человека, как он, просто невозможна.
Рассуждение, как видно, наивно, и тем не менее оно помогало — сохраняло Ивану непоколебимую уверенность в себе.
А что касается риска, то Кожина волновал совсем другой риск — риск полного разоблачения.
После первой дневной операции ему удалось скрыться незамеченным. Никто, кроме летчиков, не видел летающего человека, а летчики погибли. Тайна, таким образом, сохранилась. Об этом свидетельствует и приказ генерала Рейникса по району. В нем говорится об организации «Ночной Орел», а не о летающем диверсанте.
Правда, в портфеле Норденшельда была докладная
Другое дело — Медвежий лог. Тут о сохранении секрета нечего и мечтать. Кожина увидят в воздухе тысячи людей — и своих и врагов. Похоже, что это будет последняя операция Ночного Орла.
Последняя!..
Может, отказаться от нее?…
Кожин откинул угол палатки, плотно закрывавшей вход в пещеру, и, присев на ящик возле отверстия, закурил трофейную сигарету. В отверстие потянуло стужей.
Маленький грот, едва нагретый электроплиткой, быстро наполнился холодом.
Было девять часов утра. Над горами начинался короткий зимний день. Кожину давно бы следовало забраться в постель и отоспаться до следующей ночи. Ведь этой ночью ему предстояло сделать несколько очень трудных полетов — перебросить заготовленные боеприпасы из Чертова Пальца к Медвежьему логу и разместить их там в двух тайниках, устроенных в кронах сосен. Но Кожин чувствовал, что все равно не сможет уснуть.
Может, все-таки отказаться?…
Разве он что-нибудь потеряет, если откажется? Нет, не потеряет. Побудет еще Ночным Орлом, погремит еще в районе до прихода Красной Армии, а там была не была — отдаст себя в распоряжение командования и ученых.
Он сделал несколько глубоких затяжек.
И Локтев одобрит такое благоразумие, и Ивета будет рада.
К черту благоразумие! Отказываться нельзя! Пусть это будет последний бой Ночного Орла, но отказываться нельзя. План сражения передан, и по этому плану уже, наверное, разрабатываются приказы для отдельных партизанских частей. Пусть будет так. А после боя… после боя придется предстать перед Локтевым с повинной. То-то будет рад майор! Наверное, скажет: «Ну что, сержант, навоевался?» А Ветушка-то, Ветушка как обрадуется!
Его мысли были прерваны протяжным криком, который донесся до него откуда-то снизу:
— О-о-о-и-и-и!!!
Вздрогнув от неожиданности, Кожин быстро затоптал сигарету и настороженно прислушался.
Протяжный крик повторился. В нем можно было различить два разных голоса — мужской и женский.
С бьющимся сердцем Кожин схватил пистолет, бинокль и, откинув полог, выглянул из пещеры. Отсюда он ничего не увидел — мешал торчавший перед входом каменный зуб.
В третий раз прозвучал настойчивый крик. Теперь Кожину показалось, что это зовут его. Крик замер и тут же — бах! бах! бах! — прогремели три ружейных выстрела, гулко раскатившихся по горам.
Кожин перемахнул на узкую площадку и притаился за выступом зуба. Потом осторожно высунулся и глянул вниз.
У подножия Чертова Пальца стояли трое лыжников. Их лица трудно было различить.
Кожин навел на них бинокль и даже крякнул от удивления:
— Ну и дела!
Неожиданными гостями оказались Локтев, Ивета и Горалек.
— И-и-ва-а-ан!!! — отчетливо прозвучал звонкий голос Иветы.
Кожину нестерпимо захотелось спуститься вниз, обнять Друзей, которых он так долго не видел. Его наполнила такая бурная радость, что он едва владел собой.