Ночной Орел
Шрифт:
– Это так! Это, конечно, так!
– вскричала Ивета.
– Теперь не может быть никаких сомнений! Иван находится в этой
3
Когда представители подпольного центра удалились, Горалек вскочил и заметался по комнате. Его душила ярость. Потрясая железными кулаками и бешено сверкая чёрными цыганскими глазищами, он кричал:
– Они нам не поверили! Эти столичные умники считают нас фантазёрами! Дёрнуло же нас отправиться втроём! Надо было своих ребят сюда привести! Ну не весь отряд, так хотя бы человек двадцать!
Ивета и Влах слушали его молча. Наконец Горалек успокоился и снова присел к столу.
– Что же мы будем делать, товарищ Горалек?
– тихо спросила Ивета.
– Действовать! — Отрезал шахтёр.
– Действовать! Нас трое. Двух человек они нам дали: шофёра Мирослава и мальчишку Пепика в качестве связного. Из этого и будем исходить. Пять человек, конечно, не двадцать, но и это уже в какой-то мере отряд. Кроме того, у нас есть еще Марта Штильбергова.
– Последний раз она спрашивала, что ей делать дальше. Она не хочет больше оставаться у мужа. — сказала Ивета.
– Вот и отлично! Значит нас уже шестеро. Только Марте придется ещё потерпеть. Она для нас тем и ценна, что находится вблизи этого нациста- финансиста...
– И общем так. Ты, Ивета, снова свяжешься через Пепика с Mapтoй. Встретишься с ней в «Редуте» и передашь очередное задание. Она должна выпросить у мужа свидание с Коринтой. Под любым предлогом! Пусть сама придумает. Ты, Влах, с Мирославом займёшься «Татрой». Машину нужно привести в порядок. Это раз. Во-вторых, необходимо связаться с Кожиным и Коринтой, чтобы они приготовились к побегу. Для всего этого нужно любой ценой проникнуть в лабораторию.На первый раз пусть это будет Марта Штильбергова. Если у нее ничего не выйдет, будем придумывать что-нибудь другое. На худой конец попытаемся похитить одну из монашенок и допросить.
– Товарищ Горалек, а ведь Кожин еще не поправился, раз эти монашенки до сих пор ходят в лабораторию. Как же он сможет совершить побег?
– спросила Ивета.
– Так мы же не завтра приступим к операции. Пока всё разузнаем и приготовим, пройдёт недели три, а то и месяц. Если Кожин еще не поправился, то ему пока ничто не угрожает. За него возьмутся только тогда, когда он будет полностью здоров. А к тому времени мы как раз и закончим все приготовления!
– А если совет подпольного центра выделит нам настоящую помощь? Мы что, не примем её?
– Вот ещё! Конечно, примем. У нас, Ивета, не пустячное, а государственное дело. С нас спросят за каждый шаг. Локтев первый спросит, придёт с армией в Прагу и спросит. Своими силами мы возьмемся за это дело в крайнем случае, если центр откажет в помощи.
4
Пока жизнь
Запирательство Коринты выглядели как откровенное нежелание делиться своим секретом, но немцы не нажимали на него, предоставив ему вместе с другими врачами заниматься лечением Кожина.
Поворот наступил тот день, когда Кожин пришел в себя.
Убедившись, что летающий человек будет жить, директор лаборатории решил развернуть широкую деятельность. Прежде всего он вызвал доктора Коринту.
– Вы продолжаете отрицать свою причастность к летающему человеку, но Кожин в бреду полностью разоблачил вас. Если вы намерены упорно отказываться от сотрудничества с нами, то вас просто ликвидируют. Спрашиваю в последний раз, вы согласны открыть секрет свободного полёта?- Профессор Гляйвиц сидел за столом в кресле, а доктор Коринта стоял перед ним посреди кабинета.
– Извините, герр профессор, но мне нужно подумать о том, что вы мне предложили. — спокойно ответил он.
– До каких пор вы будете думать? Вас аpестовали четыре с половиной месяца тому назад! За это время уже можно было всё придумать!
– Может быть, я кое что и придумал!
– с вызовом бросил Коринта.
– То есть как это кое что? — проговорил профессор Гляйвиц, сбитый с толку неожиданной дерзостью противника.
– Вы должны уяснить себе одно. Если я и совершил открытие, которое вы мне приписываете, то будьте уверены, что я скорее унесу его с собой в могилу,чем допущу, чтобы его присвоила себе какая-нибудь бездарность!
– Это неслыханная дерзость!
– Не кричите, профессор, я не боюсь вас!
Профессор Гляйвиц лишился на минуту дара речи. А Коринта, поняв, что терять ему нечего, закусил удила. Ему захотелось хоть раз высказать этому самодовольному людоеду всё, что он о нем думает.
Заметив на лице профессора смятение, Коринта рассмеялся сухо и зло. Потом он снова заговорил:
– Вы не хотите дать мне подумать? Нy что ж, я могу вам ответить немедленно. Да, я открыл препарат, который даёт человеку возможность свободно парить в воздухе! Да, я сделал Кожина летающим человеком, тем самым Ночным Орлом, который немало попортил крови вашим соотечественникам. Профессор Гляйвиц встал. Его спесь как рукой сняло.
– Уважаемый доктор Коринта!
– воскликнул он радостно.
– Наконец-то вы сделали великое признание!
Я ждал этого момента! Я верил в него! Простите, что я позволил себе несколько жёсткие меры, номеня вынудило к этому только отчаяние! Садитесь! Садитесь вот сюда, вот в это кресло! Вот так. Вам удобно? Очень хорошо. Может, сигарету или стакан вина?
– Коринта благосклонно принял и кресло, и сигарету, и вино. После этого беседа потекла по совершенно иному руслу. Коринта диктовал условия, а профессор Гляйвиц их записывал и только поддакивал.