Ночной скандал
Шрифт:
Однако положение было необычным. Он был заинтригован, полон сочувствия – и понимал, что такая сильная, независимая, умная женщина, как Теодосия, вряд ли захочет его сейчас видеть. Хотя кто ей еще поможет? Он, как ни крути, совершенно посторонний человек, пусть даже и гость. С другой стороны, разве не так незнакомые прежде люди становятся друзьями?
Продолжая выпутываться из клубка своих размышлений, он вошел в библиотеку в надежде, что она окажется там. Она там и была.
Ее фигура вырисовывалась на фоне
Она искала силу и опору. Прибежище в книгах и знании. Положение не то чтобы ему незнакомое. Бывало, и он тоже искал прибежище.
Она по-прежнему была в вечернем платье. Слои прозрачного шелка мерцали, вспыхивая отблесками пламени в камине – хозяйку дома можно было бы принять за мираж, если верить в подобную нереальную чепуху. Длинные локоны черных как смоль волос падали ей на спину почти до талии. Некоторое время он следил, как поднимаются и опадают ее плечи – слегка подрагивая.
Неужели она плачет?
Он едва не вскрикнул, застыв в нерешительности на пороге.
– Или входите, или уже идите к себе!
Отданное хриплым голосом приказание застигло его врасплох, но не мог же он отказаться от приглашения. Тяжело опираясь о трость, Мэтью пересек библиотеку, радуясь, что толстый ковер на полу заглушает стук его трости, столь живо напоминающий ему о собственном увечье. В Лондоне он слишком быстро понял, что женщины ищут принца на белом коне, а не хромца, ковыляющего с помощью трости. Впрочем, он никогда не предполагал, что сможет соответствовать столь почетной роли.
Она не обернулась, а он не знал, с чего начать. Меньше всего он хотел расстроить ее еще сильнее.
– Все ли с вами хорошо? – От банальности вырвавшегося вопроса Мэтью даже поморщился.
– Будет хорошо. – Она переменила позу, но так и осталась вполоборота к нему. Он заметил блеск слез в ее глазах, хотя щеки были сухими, да и ресницы тоже. – Итак, теперь вы знаете. – От ее слов, сказанных шепотом, у него сжалось сердце.
Он кивнул.
– Ваш дедушка пытается бороться. – «Наверное, как и все мы?» Мэтью тяжело вздохнул.
– Да. Можно и так сказать.
– Ум слабеет с годами. Естественный ход событий. Все мы стареем.
Она дернула головой и коротко фыркнула.
– Не все.
Он почувствовал себя задетым.
– Но это правда.
В комнате воцарилось гробовое молчание. Она так и не посмотрела в его сторону, держа спину подозрительно прямо, и он уже подумывал, не откланяться ли ему. Но любопытство, еще одно проклятие его натуры, приказывало остаться.
– Зачем вы это сделали?
– Вы о статье? – Она едва заметно пожала плечами. – Слишком много причин – долго перечислять.
– Назовите две, самые важные
Он ждал, и немало минут пролетело, прежде чем он решил, что она не ответит. Однако она ответила:
– Чтобы защитить наследие дедушки и его репутацию как ученого. – Она судорожно вздохнула, словно новая порция воздуха должна была укрепить ее, чтобы произнести остальное. – Чтобы доказать, что я тоже могу. Что я чего-то стою.
Ему хотелось схватить ее за плечи, развернуть лицом к себе и хорошенько потрясти. Неужели она думает, что статья в журнал может что-то доказать? Неужели она так мало в себя верит? Но он был достаточно благоразумен и просто развил тему дальше:
– Публикация статьи в журнале ничего не доказывает.
– Доказывает – пусть не вам, но мне.
Они стояли так минуту или две. Не дождавшись ответа, Мэтью сделал шаг назад. Ступая бесшумно, обошел кругом книжный шкаф и приблизился к нему с другой стороны. Убрав три тяжелых, переплетенных в кожу тома, он заглянул в образовавшийся проем – достаточно большой, чтобы разговаривать с ней лицом к лицу.
– Книжница. – Он понимал, что нажимать нельзя.
Она смотрела на него, в ее глазах блестели невыплаканные слезы.
– Прекрасный ум – это куда более драгоценно, чем тысяча прекрасных лиц. И разве вам не посчастливилось обладать и тем, и другим? – Ему захотелось протянуть руку и погладить ее по щеке кончиками пальцев – просто для того, чтобы попытаться ее успокоить. Она была такая маленькая. Одна-одинешенька. Обреченная на заботу о любимом стареющем родственнике. Где же ее родители, которым надлежало бы помочь в столь трудное время? Он вдруг преисполнился сострадания и давно забытого рыцарского чувства.
– Какую ошибку вы нашли в моей статье?
Может быть, обсуждение научных проблем поможет ей обрести спокойствие. Эмоции – такая ненадежная опора. Иногда помогают, иногда, напротив, становятся препятствием.
– Мы, конечно, опубликовали статью, однако в том, что касается расчетов, нам пришлось поверить автору на слово.
– Так бывает, – не сдавалась она.
– Только не в математике, – возразил он. – Но, если хотите, завтра мы могли бы поработать над уточнением расчетов.
Он смотрел, как расслабляются ее плечи, она больше не держалась как натянутая струна.
– А вы всегда бродите по коридорам в чужих домах? Ведь сейчас почти полночь!
Так она попыталась отвлечь его легкой болтовней, и Мэтью подыграл:
– Только когда женщина решает себя задвинуть на дальнюю полку.
– Я, конечно, оценила ваш каламбур, но, в буквальном смысле, это ведь правда.
– Не может быть, чтобы вы в это верили. – Он тихо засмеялся, а она не перебила:
– Как вы поранили ногу?
– Вот оно, искусство уклониться от темы!
– Причиняет боль?