Ночной скандал
Шрифт:
– Да. – Мэтью внимательно наблюдал за ее реакцией. – В иные дни сильнее, чем в другие.
– Полагаю, многое в жизни устроено подобным образом.
Ее лицо исчезло из проема, появившегося между снятыми книгами, и он пошел вдоль полки.
Сейчас Теодосия почти дошагала до камина, юбки развевались при ходьбе.
– Вы пробовали камфару?
– Да. – Он последовал за ней, несмотря на пульсирующую тупую боль в ноге.
– Ванны с солью, ромашку?
– И то, и другое. – Он остановился, не желая, чтобы страдание отразилось на его лице сильнее, чем она уже
– Лаванда обладает успокаивающим эффектом.
– Эффект от нее весьма кратковременный, зато несет от меня потом, как от надушенной дамы, весьма долго.
Неожиданно Теодосия улыбнулась, и в этот момент Мэтью отчетливо понял, что хочет ее поцеловать. Она была немного странная, привлекательная, загадочная молодая женщина, и сочетание этих факторов пьянило и кружило голову.
«Я должен ее поцеловать».
Перед ним стояла сложная натура, блестящая, утонченная женщина. Она была подобна увлекательной головоломке, к которой ему не доставало слишком многих фрагментов.
– А имбирная мазь? – Она стукнула кулаком по раскрытой ладони, будто только что обнаружила восьмую планету в Солнечной системе. – Если ее использовать регулярно, она вполне может принести желаемое облегчение.
«В данный момент облегчение мне может подарить лишь одно».
– Я попробую. Полагаю, вы дадите мне ингредиенты.
– Мы смешаем их завтра. – Она коротко вздохнула. – После того, как вы укажете мне на мою ошибку в вычислениях.
– Для столь юной особы вы отлично умеете торговаться. – Он сделал шаг, желая быть поближе к ней. – Может, это и не ошибка вовсе.
– Все равно, я бы хотела проверить.
«И я тоже».
– Разумеется. – Он сократил расстояние между ними примерно до одного шага. – Это самое малое, что я могу сделать, после того как вторгся в ваш дом.
– Вас же пригласили, – быстро возразила она. – Мой дедушка, – поспешила она внести поправку.
– Да. Именно так. – Мэтью стоял не шевелясь. Ему хотелось запомнить каждый миг этой сцены. Он любил примечать детали. Еще несколько дней, и он вернется в Лондон, с его влажным, негостеприимным воздухом и скользкими камнями мостовых. В городе ждут дела, которыми предстоит заниматься день за днем. И когда ему будет горько, он сможет утешиться этим необычным и не имеющим срока давности воспоминанием. О поцелуе женщины, скорее незнакомки, но более близкой ему, чем любой из друзей.
Преодолев разделяющее их расстояние, Мэтью согнутым пальцем приподнял ее подбородок. Ласково провел большим пальцем по щеке, и от его прикосновения она слегка вздрогнула.
– Это правда, Теодосия! У вас огромный потенциал. И это комплимент высшего свойства. Живи мы с вами в иные времена, люди восхищались бы вашим острым умом и превозносили бы вас. – Последние слова он произнес очень тихо, но не сомневался, что она услышала.
Атмосфера в комнате вдруг изменилась. В воздухе повисло давящее напряжение, но Мэтью не знал, что именно от него ожидалось. Теодосия чуть прикрыла глаза – единственный признак того, что тоже уловила эту перемену.
Сомнительно, чтобы она разбиралась в физической
– Что вы знаете о природе притяжения? – Он осторожно привлек ее в свои объятия. Несмотря на свой ум, в его руках она была немногим больше, нежели испуганный кролик. Да, испуганный. Однако чего же Теодосия боялась? Она отреагировала еще до того, как он задал свой вопрос, и быстро вырвалась, чтобы отступить под прикрытие ближайшего стула тисового дерева.
– Наука – это целая вселенная. Я прочла десятки книг по самым разным научным дисциплинам.
– Я не сомневаюсь в вашей начитанности. – Он сделал шаг вправо. «Я намекаю, чтобы вы доказали глубину своих познаний». Это он сказал про себя.
– Большинство людей совершают почти семнадцать тысяч моргательных движений в день.
Этот неожиданный факт дал ему повод заглянуть в ее прекрасные серые глаза.
– Это интересно.
– Вы знали, что женское сердце весит меньше мужского, но бьется чаще?
Он положил руку себе на грудь.
– Вы уверены? В данный момент мое сердце стучит как бешеное. – Он с удовольствием наблюдал, как эти же серые глаза вспыхнули и сделались огромными.
– У человека в среднем сто тысяч волос на голове.
– А разве вы считали? Должно быть, жизнь здесь, в деревне, еще скучнее, чем я думал, хотя каждый ваш волос гораздо лучше остальных девяноста девяти тысяч девятисот девяноста девяти.
Должно быть, его комплимент ее смутил, и она стиснула зубы, но скоро снова заговорила:
– У омаров голубая кровь.
– Как и у моих предков. – Он широко улыбнулся, подходя ближе.
Теодосия сделала два шага назад.
– Коала, сумчатое животное из Австралии, спит двадцать два часа в сутки.
– Только подумайте, сколько интересных разговоров проходит мимо ушей коал. – Он двинулся влево, вынуждая ее поспешно маневрировать. – Вы всегда сыплете разрозненными фактами, когда волнуетесь?
– Я не волнуюсь и ничем не сыплю. Я доказываю глубину своих познаний. – Она даже гордо вскинула подбородок. – Пятьдесят процентов тепла человеческого тела сосредоточено в коже головы.
– Хотел бы с этим поспорить. – Он усмехнулся. – По крайней мере, мой опыт утверждает нечто иное.
Теодосия не поняла намека, но, отбросив стул и обойдя ковер, спряталась за книжным шкафом красного дерева прежде, чем он успел отыскать ее глазами. Но разумеется, она расслышала раздраженные нотки в его голосе.
– Наука не знает материала тверже алмаза.
– И опять-таки, говоря по опыту, я не уверен, что это так. – Мэтью уже не думал ни о чем другом.
– Я знаю ужасно много всего. – Она говорила с некоторым вызовом. – Считается, что размер Луны составляет двадцать семь процентов от размера Земли.
– А-а. – Он потратил минуту, чтобы изобразить улыбку. «Вот и доказательство, что размер имеет значение». – Вы заполнили свою память множеством интересных фактов для дискуссий, но вам не нужно меня убеждать. Вы и так произвели на меня впечатление. На самом деле я ни разу не усомнился в ваших ученых притязаниях.