Ночные грехи

Хоуг Тэми

— Закаляйся, будь крепче! Или погибнешь, О’Мэлли, — протянул без тени сочувствия Митч.

— Если я стану еще крепче, от меня будут отскакивать пули, — бросила она через плечо, втискиваясь за руль «Люмины».

Меган принялась уговаривать машину завестись — ежедневный ритуал в последнее время. Она не отводила пристального взгляда от Митча, когда тот садился в свой «Форд». Улицы Оленьего Озера были пустынны, «Синий гусь» оставался единственным открытым в это время заведением. Наблюдая, как уезжает Холт, Меган испытала страшное чувство абсолютной пустоты внутри, как будто оказалась единственным человеком на планете.

Наверное,

были вещи и похуже одиночества. Но сейчас, когда она сидела здесь одна холодной, темной ночью, думая о пропавшем ребенке и своем будущем, висящем на ниточке, ей верилось с трудом, что такие существуют.

Запись в дневнике

День 8-й

Сегодня они нашли куртку. Они не знают, что и думать. Они не знают, в какую сторону повернуть. Мы почувствовали запах их паники. Наслаждайтесь. Это вызывает у нас смех. Они так же предсказуемы, как крысы в лабиринте. Они не знают, в какую сторону повернуть, поэтому бросаются друг на друга и хватаются за что угодно, надеясь найти подсказку. Они заслуживают того, что судьба преподносит им. Божий гнев. Гнев коллег, соседей, незнакомых людей. Гнев льется, как дождь, на головы виновного и дураков.

Следует ли нам подкинуть им что-нибудь и посмотреть, куда их это заведет? Все сценарии были написаны задолго до настоящего момента. Если мы дадим им A, то приведет ли это их к B? Если это приведет их к C, что затем? К D или E? Нас ничто не удивит. У нас есть планы на все случаи жизни при всех непредвиденных обстоятельствах. В конечном счете, мы непобедимы, и они поймут это. Игра наша. Страдание их. Достойные жертвы совершенного преступления.

Глава 29

День 9-й

8.00

— 30 °C, коэффициент комфортности: — 46

В сером свете тусклого утра возобновились поиски в окрестностях залива Райана. В связи с холодной погодой губернатор без просьбы предоставил помощь Национальной гвардии, и теперь в переулке позади старого пожарного депо стояла пара военных грузовиков. С них раздавали теплые меховые рукавицы и термозащитные лыжные маски любому волонтеру, который в них нуждался.

После того как была обнаружена куртка Джоша, паника в городе вспыхнула с новой силой. В каминном зале старого пожарного депо собрались добровольцы; их количество было намного больше, чем когда-либо. Они переполнили зал, обеспокоенные, отчаявшиеся, желающие как можно скорее оказать помощь. Они стекались и к центру поиска с рвением толпы, штурмующей ворота доктора Франкенштейна, сердитые, напуганные, уставшие от ожидания. Они страстно желали вернуть в прежнее русло и жизнь своего города, и свои собственные жизни и хотели верить, что именно их решительность одержит победу в этот день.

Митч сидел в «Эксплорере» и наблюдал, как расходились поисковые команды с розыскными собаками. Большинство прежних случаев были понятны, находился какой-то ритм в действиях, который возрастал с каждой найденной уликой, вещественным доказательством, выстроенной версией. У этого случая не было ритма, и единственное чувство, которое он получил, была полная растерянность. Чем глубже они заходили в этот лабиринт,

тем больше запутывались и терялись в догадках.

Возможно, похитителей было двое. Возможно, Оли был одним из них. А может быть, и нет. Возможно, в деле был замешан Пол, но каким образом и зачем? Возможно, Альберт Флетчер мог быть подозреваемым. Но он мог быть просто безумным. Был ли он знаком с Оли или его сообщником был кто-то, кого они даже не рассматривали? Да был ли вообще сообщник?

Коренастый сержант из миннеаполисской команды K-9 направил свою немецкую овчарку в заросли камыша. Вскоре собака выскочила на берег, не отрывая носа от снега и виляя хвостом. Полицейские в форме освобождали ей дорогу, отгоняя в сторону добровольцев. У Митча бешено заколотилось сердце. Неужели собака взяла след? Она понеслась на юг, в сторону от строений, вдоль трассы для снегоходов, вверх на Милл-роуд, которая пролегала с востока на запад из города в сельскую местность. Там собака остановилась и принялась кружить на месте, поглядывая то в сторону города, то на поле за дорогой, где стояли ряды неубранных пепельно-серых стеблей кукурузы, напоминая о дождливой осени и таком же начале зимы.

След пропал. Как и все прежние искры надежды, что они получали, эта улетучилась тоже. Митч включил передачу и направился к дому Альберта Флетчера, который находился менее чем в полумиле от залива.

При дневном свете дом Флетчера выглядел как скучная, в полтора этажа коробка, окрашенная в мрачный оттенок серого. Никаких напоминаний о рождественских праздниках, ничто не украшало двери, никаких ярких рисунков на окнах. Альберт, очевидно, воздержался от призыва вернуться к украшению домов во время рождественского поста, о чем Митч услышал в чрезмерно украшенной церкви Святого Элизиуса. Женская организация была «за», дьякон был «против». Митч не обратил на это большого внимания. Свои воскресные утра он провел вместе с дочерью и родителями жены в лютеранской церкви Креста Христова и, как протест против проповедей, производил в уме математические расчеты во время их чтения.

Холт позвонил в дверь и замер в ожидании звука шагов. Однако за дверью было по-прежнему тихо. Ни лучика света не пробивалось через плотно задернутые на окнах занавески. Он позвонил еще раз и попрыгал на месте в надежде немного согреться. Теплые наушники сжимали голову, как тиски, но капюшон парки без них не слишком хорошо согревал ее.

Никто не подошел к двери. Без сомнения, Альберт был единственным жильцом в доме. Миссис Флетчер умерла, и дьякон не заводил романтических связей. Несмотря на то что он сделал успешную карьеру в качестве контролера в «Сырах Бакленда» и, вероятно, был довольно состоятельным человеком, женщины, видимо, не спешили подцепить его.

Непонятная смерть Дорис, возможно, имела к этому отношение, пришло на ум Митчу, когда он шел по аккуратно расчищенной дорожке к гаражу. Но насколько ему было известно, никто ни в чем не подозревал Альберта во время болезни жены и последующей ее смерти.

Гараж был безукоризненно чистым — по крайней мере, та часть, которую он смог увидеть через окно. Двери заперты. Единственный автомобиль стоял под запыленным брезентом. Казалось, брезент не сдвигали с места и даже не касались его не один год. Садовый инвентарь аккуратно выстроился в линию вдоль стены. Перфорированная плита над верстаком была заполнена множеством различных инструментов, отверток, молотков.