Ночные грехи

Хоуг Тэми

— Он, вообще-то, хорошо себя ведет, — ответил неохотно Флетчер. — Хотя дети в эти дни, кажется, не имеют представления об уважении или дисциплине.

— Он — сын доктора Гаррисон, вы знаете. — Митч дотронулся до медной таблички на старой крестильной купели, на которой было выгравировано «В ПАМЯТЬ О НОРМАНЕ ПАТТЕРСОНЕ — 1962». — Вы знаете доктора Гаррисон, не так ли?

— Я знаю, кто она.

— Разве она не была врачом вашей жены? — спросил Митч, наблюдая за реакцией Флетчера сквозь ресницы.

Флетчер немного прищурил глаза.

— Дорис она досталась случайно.

— А мне говорили, что на самом деле доктор Гаррисон отвезла вашу

жену в клинику Мейо на обследование. Она могла этого и не делать, это не входило в ее обязанности, вы не находите?

Флетчер не удостоил его ответом. Митч почувствовал, как в напрягшемся теле дьякона завибрировал гнев.

— Доктор Гаррисон — замечательная женщина, — продолжал Холт. — Она посвятила себя спасению жизни людей и помощи им. Это трагедия, когда очень хороший человек должен пройти через такое.

На губах Флетчера появилась кислая усмешка.

— Все в руках Божьих.

— Мы ищем сумасшедшего, мистер Флетчер. Я не хотел бы думать, что он исполняет Божью волю.

Альберт Флетчер уклонился от комментариев. Он даже не потрудился притвориться сочувствующим или высказать какую-нибудь банальность, но трагическим тоном, хотя бы ради приличия. Дьякон застыл перед статуей Девы Марии так, что рука Божьей Матери оказалась над его головой. Казалось, что она не могла решить, дать ли ему свое благословение или применить прием карате. Митч поддержал бы последнее. Для человека, настолько набожного, Альберт Флетчер казался удивительно далеким от наиболее популярных христианских добродетелей. Отец Том говорил, что ему не хватает сострадания. Теперь же Митч задумался, есть ли у дьякона душа вообще.

— Ужасно то, что произошло с Оли Свэйном, вы согласны? — спросил он. — Оли, возможно, смог бы объяснить нам весь этот кошмар, не покончи он с собой. Вы знали Оли?

— Нет.

— Ну, я думаю, нам следует надеяться, что он найдет покой в ином мире, да?

— Самоубийство — смертный грех, — набожно сообщил ему Флетчер, и суставы его сжатых пальцев побелели от напряжения. — Он сам направил свою душу в ад.

— Тогда будем надеяться, что он заслужил это, — жестко сказал Митч. — Спасибо за… экскурсию. Это было поучительно.

Он выбрался из чулана и направился назад к лестнице. Флетчер следовал за ним зловещей тенью. Уже на ступеньках Митч обернулся к нему, ухватившись рукой за перила.

— И последний вопрос, — сказал он — У нас прошел отчет, что вчера вечером в вашем районе видели бродягу. Вы случайно никого подозрительного не заметили?

— Нет, — убедительно ответил Флетчер. — Меня не было дома до десяти или чуть позже, и когда я возвратился домой, то сразу же лег спать.

— После десяти, ух ты! — Митч заговорщицки улыбнулся. — Немного поздновато для такой холодной ночи. Встречались с кем-то особенным?

— С Божьей Матерью, — невозмутимо ответил Флетчер. — Я молился.

Уже на пути к машине Митч задумался, почему встреча с Флетчером вместо чувства успокоения вызвала в нем позывы тошноты.

11.00

— 29 °C, коэффициент комфортности: — 43

невежество не значит невинность, но ГРЕХ я немного опечален небольшим ГРЕХОМ а Эманация мой ГРЕХ Оплакивает

громче всех…

Записки обжигали до глубины души, когда Меган скользила глазами вверх и вниз по графику проведения расследования, который Митч прикрепил к длинной стене оперативного пункта. В конце комнаты на доске объявлений рядом с оригиналами записок появились их копии, сделанные красными чернилами. Ярко-красными. Кровавыми.

Она уставилась на график в поисках разгадки, в поисках чего-то, что они, возможно, упустили в первые несколько сотен просмотров. В поисках какой-либо зацепки, что могла бы навести их на имя. Это было где-то там. Она хотела верить, что они близки к разгадке, что они просто не видят что-то, что нужно разглядеть, что это просто за углом, дразнит их, насмехается над ними, ждет, что они соберут единственный ключ из кусочков информации, который отопрет все двери и приведет их к Джошу.

Невежество и грех.Слова предполагали чувства превосходства и набожности. Альберт Флетчер испытывал неприязнь к Ханне. Недовольство трехгодичной давности. Месть — блюдо, которое лучше подавать холодным. Этого выражения не было среди цитат на доске объявлений, но его, возможно, применили.

Существовал Пол Кирквуд со своим буйным нравом и со своими секретами. Он не рассказал им о фургоне. Что он еще, возможно, скрывает? Он сыграл мученика перед телекамерами, затем набросился на свою собственную жену с гневом и презрением. Мог ли он похитить своего собственного сына? Зачем? И что могло бы заставить его сделать такую вещь? Чтобы похитить Джоша, а затем устроить тщательно продуманное шоу горюющего отца, нужно иметь душу такую же черную и холодную, как обсидиан. Но Меган знала, что такое случалось. Она читала отчеты о других случаях с подробностями, которые доставляли ей физическую боль, где родители творили зло со своими собственными детьми самыми отвратительными способами, а затем заметали следы показным горем.

Кирквуд должен приехать сегодня, чтобы они могли взять отпечатки его пальцев. Они, таким образом, получат возможность сравнить их с отпечатками, обнаруженными в фургоне. У Меган закрутило в животе, когда она представила, сколько будет при этом от него вони. Если бы он принял решение играть роль преследуемого невинного человека для прессы, то жара от вызванного репортажами негодования было бы достаточно, чтобы расплавить жетоны и испепелить карьеры, — в частности, ее.

Невежество и грех. Слова, которые пульсировали в ее сознании, когда Меган медленно шла от дальнего конца графика, от сегодняшней даты к началу событий, читая примечания, где самые существенные детали были отмечены красным цветом, а второстепенные — синим. Обнаружение куртки. Самоубийство Оли. Арест и допрос Оли. Телефонный звонок Ханне. Обнаружение спортивной сумки. Первое сообщение о пропаже Джоша.

Меган дошла до начала графика. День первый. Начало отсчета.

5.30 — Джош покидает ледовую арену после хоккейной тренировки.

5.45 — Звонок из больницы на ледовую арену, предупредить, что Ханна задержится.

5.45 — Кэрол Хайт забирает Брайана Хайта с арены. Брайан последний, кто видит Джоша.

6.00—7.00 — В течение этого периода Хелен Блэк видит мальчика, садящегося в фургон светлого цвета перед ледовой ареной.

7.00 — Джош не пришел на занятия в класс религии Святого Элизиуса А. Флетчера.