Ночные грехи

Хоуг Тэми

Сжимая в карманах куртки пакетики химического обогревателя рук, Митч обогнул дом и направился к подвальному окну на торцевой стене.

Его вспыльчивость вновь дала о себе знать, когда он вспомнил, насколько Меган была близка к возможности попасться, когда шпионила здесь в прошлую ночь. Что, если Флетчер безумен? Что было бы, если б он застал ее там одну?

Митч посмотрел на фундамент дома, на толстые пластиковые щиты, закрывающие подвальные окна.

Скобы крепления были заменены.

В церкви Митч застал отца Тома, стоящего на

коленях с двумя дюжинами женщин. Они нараспев произносили молитвы, перебирая четки. Многочисленные лампады мерцали на стене и насыщали воздух густым ароматом ванили и тающего воска. Рядом были развешаны самодельные плакаты из тонкой бумаги, где цветными маркерами ученики класса катехизиса аккуратно написали: «Иисус, пожалуйста, спаси и сохрани Джоша. Господи, пожалуйста, верни Джоша домой». Цветными мелками нарисованы ангелы, дети и полицейские.

Все устремили взгляды на Митча, когда он возник у скамьи священника. Они смотрели на него в ожидании каких-нибудь новостей, которых он, к сожалению, не мог сообщить. Отец Том поднялся с колен и подошел к краю скамьи. Регент монотонно дотянул молитву до конца.

…Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою…

— Есть какие-нибудь новости? — тихо спросил отец Том напряженным, словно натянутая проволока, голосом и резко выдохнул, когда Митч отрицательно покачал головой.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов.

— Давайте пройдем в мой кабинет.

Отец Том шел впереди. Он торопливо преклонил колена у алтаря, прежде чем двигаться дальше. В офисе он жестом пригласил Митча сесть на стул и закрыл дверь. Его вид с пасторским тугим воротничком выше выреза черного свитера так приличествовал духовному лицу, как редко на памяти Митча. Следы расчески наводили на мысль, что отец даже предпринял попытку заставить свои непослушные волосы повиноваться, но песочного цвета завитки вызывающе торчали на макушке, точно пшеничная стерня. Папа римский пристально смотрел на него сверху вниз с написанной маслом картины, висевшей на стене за его спиной. Взгляд папы был скорее скептичен, чем доброжелателен, как если бы пасторский воротник не одурачил его ни в малейшей степени.

— По какому случаю? — съехидничал Митч, указывая на его горло. — Епископ приезжает в город?

Том Маккой робко взглянул на него.

— Одно из тех небольших соглашений, что мы заключаем с Богом. Я постараюсь быть лучше как священник, если Он вернет нам Джоша.

Митч почувствовал подоплеку в его словах, но не подал вида. Он знал отца Тома достаточно хорошо по совместной игре в гольф, но недостаточно хорошо, чтобы выступать духовником человеку, стоящему недосягаемо выше на духовной лестнице.

— К сожалению всех заинтересованных сторон, я не думаю, что Бог похитил его, — сказал Митч. — Как чувствовала себя Ханна, когда вы уезжали вчера вечером?

Священник хмуро посмотрел на свое игровое устройство «Гейм-бой».

— Она делает все, что может. Но она чувствует себя беспомощной, и это — незнакомая для нее территория.

— Пол точно не помогает.

Том крепко сжал зубы.

— Нет.

Он ей не помощник, — сказал он, немного помолчав. Медленно вздохнув, поднял голову и задержал пристальный взгляд на левом плече Митча. — Я предложил ей связаться с одним из новостных журналов по их просьбе об интервью. Я думаю, ей станет легче, если она сможет представить свою историю так, чтобы та принесла пользу другим матерям, помогла предотвратить такого вида истории с кем-то еще. Роль помогать другим ей хорошо знакома.

— Возможно, — пробормотал Митч, размышляя о своей собственной роли защитника и бегстве от нее после личного кризиса.

— Вы сказали, что у вас есть некоторые вопросы?

— Альберт Флетчер где-нибудь здесь?

Брови отца Тома собрались над переносицей. Он опустил подбородок и вернулся на свой вращающийся стул.

— Сейчас нет. Он в доме приходского священника. Зачем он вам?

Митч надел на лицо невозмутимую маску детектива.

— Мне надо поговорить с ним о паре вещей.

— Это о Джоше?

— Почему вы спросили?

Отец Том невесело усмехнулся.

— Я помню, у нас уже была такая небольшая беседа. Конечно же, Джош контактировал с Альбертом. Он получал от него инструкции как служка в церкви и занимался в его классе религии. Разве это не снимает с него подозрения автоматически?

Митч слушал Тома, не прерывая его защиту.

— К тому же у Флетчера были занятия в тот вечер, когда Джош исчез, — продолжал священник. — Зачем он вам? Неужели думаете, он смог бы сделать такое? Альберт — самый набожный человек из всех, кого я знаю. Я уверен, он втайне считает, что я обречен на погибель, потому что мне установили кабельное телевидение в доме приходского священника. Нет. — Том покачал головой. — Альберт никогда бы не нарушил закон — ни светский, ни церковный.

— Как долго вы его знаете?

— Года три приблизительно.

— Вы были здесь во время болезни его жены?

— Нет. Она умерла, я думаю, где-то в январе девяносто первого. А я приехал сюда в марте. Меня впечатлило, как, должно быть, он был с ней близок, что так резко повернулся к церкви за утешением после ее смерти. И то, как глубоко он погрузился в религию, говорит об огромной пустоте, возникшей в его душе после ее ухода. Ее необходимо было заполнить.

Или он уже был влюблен в церковь и хотел убрать Дорис со своего пути, чтобы иметь возможность преследовать свою навязчивую идею с полным рвением… Митч постарался удержать эту теорию в себе.

— У него оказался довольно странный способ выразить свою привязанность к ней, — сказал Митч. — Кажется, всем известно, что он не хотел, чтобы ее обследовали для постановки точного диагноза. Он утверждал, что хочет излечить ее через молитву, и он был очень недоволен, когда вмешалась Ханна.

Хмурая усмешка скривила рот отца Тома.

— Митч, уж не предполагаете ли вы…

— Я ничего не предполагаю, — прервал священника Холт. Он поднялся со стула и протестующе поднял руки. — Просто закинул сети, вот и все. Придется отбрасывать еще много мелочи, прежде чем попадется что-нибудь стоящее для сковородки. Спасибо, что уделили мне время, отец.