Ночные проповеди

Маклауд Кен

– Отлично! Распознали засранца?

– Э-э, тут небольшая проблема, – сказал Конноли, который встал, когда Хатчинс села. – Мы послали «Паранойю» потрясти армейские архивы, но она выдала чересчур много совпадений по фотографиям низкого разрешения и оптимизировать найденное почти не смогла – у фоторобота биометрика приблизительная, а у военных – напротив, чересчур точная. Тогда мы загрузили в «Огл фейс» данные с уточненными параметрами: солдат, крупная голова, ранения в грудь и конечности, специалист по робототехнике, ближневосточный фронт, возможная связь с Королевским

ирландским полком либо частями, дислоцированными поблизости. Конечно, ввели имя и получили одно совпадение: капрал Грэм Орр, специалист-техник. Вот его лучшее фото.

Он расположил рядом с визуализацией изображение гордого собой парня в берете и солдатской форме. Совпадение оказалось настолько точным, насколько вообще можно было судить по фотороботу.

В комнате засвистели и зааплодировали.

– В яблочко! – объявил Фергюсон. – Отличная работа!

Правда, Хатчинс не обрадовалась, а Конноли и вовсе покачал головой:

– Вот тут и загвоздка. Капрал Орр умер от ран в вертолете медпомощи по пути с Мегиддо на Кипр.

Фергюсон тяжело вздохнул.

– Вы уверены? Там не затесалось случайно что-нибудь абсолютно идиотское, вроде брата-близнеца, испорченных записей или еще какой-то путаницы?

– Все проверили, – ответил Конноли. – Единственный сын, похороны, скорбящие родители. Что интересно, похоронная служба по обряду пресвитерианской церкви. Двух недель не прошло, как об этом написала «Белфаст телеграф».

– В те две недели было много похорон, – вспомнил Фергюсон. – И много изуродованных трупов. Они могли что-то перепутать. Вполне могли. Послушайте, народ, мы тут про Армагеддон говорим, а не про херню какую-нибудь!

Все удивленно на него уставились. Он устало потер лоб.

– Простите. День выдался нелегкий. Хорошо, запустите поиск по его имени. Шона, соединитесь с кем надо в «Вестерн Дженерал». Надо проверить, не вспомнит ли муж той женщины с ребенком, как его, Дерек Бротон, лицо или имя Орра.

– Конечно, – заверила Хатчинс.

– Инспектор Полански, прежде чем вы уйдете, скажите, у вас есть какие-нибудь новости?

– Почти никаких. Ропы облазили жилой район рядом с местом убийства вдоль и поперек, но не нашли ничего подозрительного. Сэр, прежде чем уйти, я хотела бы подчеркнуть, что слежка за Коннором Томасом должна быть круглосуточной.

– В процессе, – ответил инспектор. – Сержант Карр?

– Машина снаружи, камеры дальнего наблюдения, пеший «хвост» в постоянной готовности.

– Прослушка телефона?

– Час назад офис шерифа дал добро, сэр, «Паранойя» уже работает.

– Хорошо. Анна, вы довольны?

– Да, сэр. Но, если вы не против, я все же напомню, что сомневаюсь в невиновности Томаса. Мне недавно доложили, что епископ регулярно прогуливался в обеденное время по насыпи над Ист-сэндс, где его и застрелили. Сегодня он настоял на совершении обычной прогулки, хотя и в сопровождении вооруженного охранника. Так что снайпер прекрасно знал, где искать жертву.

– Похоже на то, – согласился Фергюсон. – Но дело в том, что выстрелить и попасть в цель с такого расстояния, при этом находясь в качающейся

лодке, – неимоверно трудная задача. А еще убийца мог знать, что Коннор так же верен своим привычкам, как и епископ. Но если Томаса подставили… – Инспектор развел руками. – Впрочем, мы все это уже обсуждали. Дальше переливать из пустого в порожнее не имеет смысла. Полански, мы вас больше не задерживаем.

– Спасибо, сэр. Если вы не против, я пойду.

Она уже подхватила папку с документами и сумку – но тут Лодырь взмахнул щупальцем.

– Что такое? – спросил Фергюсон.

– Я бы настоятельно посоветовал инспектору Полански попросить Четвертый отдел морской безопасности немедленно проверить все системы у роботов береговой обороны близ Сент-Андруса.

– А почему ты сам этого не сделал? – свирепо спросила Полански, воззрившись на ропа.

– Как я понимаю, полиция Файфа официально разрешает мне произвести такой запрос?

– Именно! – подтвердила инспектор, подхватывая сумку и папку.

Затем она кивнула Фергюсону и направилась к дверям.

– Только не трать слишком много времени, – посоветовал ропу Фергюсон.

– Не буду, – пообещал Лодырь. – Я упомянул об этом, потому что НПИИ только что обнаружила записи, совпадающие с фотороботом Грэма Орра.

– Что? – крикнул Фергюсон.

Полански замерла у дверей. Половина штаба вскочила с мест.

– Скорей рассылай их!

Перед глазами полицейских поплыла лента найденных кадров: записи с камер наблюдения, ролики с видеолинз и очков. Попадались и знакомые места: сплошь окраины Эдинбурга. Уэст-Порт. Грассмаркет, улочка в Лейфе на фоне высоких кранов портового терминала Конститьюшен, платформа вокзала Уэверли.

– НПИИ его опознала? – спросил Фергюсон.

– Да. Это робот. По имени Хардкасл.

8. Кэндлмейкер-роу

Около полудня четвертого сентября художник, прежде известный как Дэйв Варшава, открыл глаза и несколько секунд лежал неподвижно, пока не вспомнил, кто он такой.

Ну вот, вспомнил. И не только свое имя. Рядом лежит Джессика, умница такая, рот открыла и храпит. А когда проснется, ведь ни за что не согласится, что храпела. Лежит в странной позе, ноги… Стоп. Это не ее ноги.

Дэйв сел, рывком сбросил одеяло. На груди Джессики покоилась голова в спутанных черных кудряшках. Секунду он улыбался, с удовольствием думая о двух девушках в постели, – и вздрогнул, с опозданием узнав в спящей Михаила Алиева. А тот, вопреки внешности, уж точно не был женщиной.

Память о прошедшей ночи вернулась с такой силой и яркостью, что у Дэйва закружилась голова.

Он тогда закончил представление, поставив музыку на случайную выборку и, набрав выпивки, протолкался к столу, за которым все еще увлеченно болтали Джессика и Алиев. Оказалось, они не только болтают, но и флиртуют: очевидно, Джессике странности ориентации Михаила не показались чрезмерными. Непонятным образом – не то чтобы Дэйв соглашался – все трое оказались в одной квартире. А потом, столь же непонятным образом, – и в одной постели.